– Это… как оно, – я рискнул перебить влюбленную пару, – вы ничего не хотите рассказать?!

– А нужно? – поинтересовался Полоз.

– Хотелось бы, – промямлил я. – Шуровкина, вон, тоже от любопытства распирает…

– И ничего меня не распирает, – пробубнил Карп.

– Экскурсы в далекое прошлое будут потом. Давайте вернемся в суровую действительность! Сладкая моя, какие у нас планы на ближайшее будущее?

– А ты не знаешь?! – толкнула она его локтем бок.

– Это понятно, но я не про нас. Я про того недоумка, что лежит под твоим орудием труда!

– Ой, я совсем забыла про него, – она оторвалась от Змея и направилась к монаху, лежащему под ее косой.

Через пару минут монах стоял в паре метров от нас. Сказать, что он имел бледный вид, не сказать ничего: цвет его лица менялся, как у хамелеона. Ручки, ножки дрожали. Внятно он не говорил.

– Зачем Герасим утопил Му-му? – глядя на монаха, вспомнил Шуровкин незабвенный хит Кочана и Кортнева.

Я улыбнулся. Полоз захохотал.

Через десять минут объединенными усилиями вернули монаху дар речи, хотя я предлагал его зарезать.

– Значит так, смертный, – оперевшись на Полоза начала Смерть. – За то, что ты так удачно призвал меня, – она погладила Змея по щеке, – я не стану забирать твою жизнь. Теперь о той цене, что ты предложил. Ее я принять не могу. Во-первых, моему мужчине жизнь дала Мать-земля, и забрать ее может только она. Во-вторых, забирать жизни двух смертных я просто не хочу, так как мой мужчина «против». Ты против, Полозушка?

– Кто?! – прыснул я от смеха.

– Против, моя сладкая, – его ответ Смерти.

– Заткнись, малохольный, – это мне.

– Соответственно, для выхода из сложившейся ситуации я предлагаю поединок.

– Смерть, извини, что перебиваю, – вмешался я, – а о какой ситуации мы говорим?