И вдруг, без какого-либо перехода, она прижалась ко мне, в мрачном стальном коридоре, обвивая руками, уткнувшись лицом в грудь. Я, сглотнув подступивший к горлу комок, крепко стиснул её. Остатки времени, отведённого нам, сыпались между пальцами крупицами песка. В этот миг я отдал бы почти всё, лишь бы у меня не было плана, который я хотел изложить Ортеге, лишь бы не нужно было искать, как растворить то, что нарождалось между нами, лишь бы моя ненависть к Рейлине Кавахаре не была такой сильной.

Я готов был отдать почти всё.

Два часа ночи.

Я позвонил Ирене Элиотт на квартиру, снятую компанией «Джэк-Сол», и поднял её с кровати. Сказал, что возникла одна проблема, и мы заплатим очень щедро, если она поможет её разрешить. Ирена Элиотт сонно кивнула. Баутиста отправился за ней в машине без специальных знаков.

К тому моменту, как они вернулись, «Роза Панамы» была залита ярким светом. От бортов вертикально верх уходили лучи прожекторов, и казалось, будто корабль спустили с небес на подсвеченных канатах. Причал перед судном был отгорожен силовым барьером. Крышу грузового отсека, где происходило показательное избиение, сняли, чтобы обеспечить машинам скорой помощи прямой доступ; ослепительное сияние вспышек экспертов-криминалистов, осматривающих место преступления, напоминало зарево доменной печи. Полицейские машины расцвечивали небо над кораблем и стоянку на причале красными и синими мигающими огнями.

Я встретил Ирену Элиотт у трапа.

– Я хочу вернуть своё тело, – прокричала она, перекрывая вой и рёв двигателей летательных аппаратов.

В ярком свете прожекторов её чёрные волосы словно заиндевели, снова став светлыми.

– Прямо сейчас ничего не могу обещать, – крикнул я в ответ. – Но это стоит на повестке дня. Первым делом вам нужно сделать вот что. Заработать побольше денег. А теперь давайте-ка поскорее уберёмся отсюда, пока нас не заприметил Сэнди Ким.

Местная полиция не подпускала коптеры прессы близко. А Ортега, до сих пор не пришедшая в себя и дрожащая от слабости и холода, куталась в форменную шинель и не подпускала близко местную полицию. В её взгляде горела внутренняя сила, позволявшая ей держаться на ногах и оставаться в сознании. Сотрудники отдела органических повреждений, крича, толкаясь и ругаясь, заняли оборону, а тем временем Ирена Элиотт приступила к манипуляциям с лентами системы видеонаблюдения. Трепп была права: один за всех, и все за одного.

– Завтра я съезжаю с той квартиры, – работая, бросила мне Элиотт. – Вы меня там больше не найдете.

Несколько минут она молчала, вводя с клавиатуры создаваемые образы. Наконец обернулась.