– Мне очень жаль, – сказала Сефия.
Она одна из троих могла говорить, но ответа на свои вопросы она не получила.
Они шли по коридорам, и единственными звуками, которые их сопровождали, были звуки дыхания, шелест шагов да потрескивание горящих факелов. Наконец, они подошли к металлической двери, которая тускло блеснула в свете факела. На двери был выкован круг, внутри которого располагались четыре линии – три изогнутые и одна прямая.
Сефия приложила к знаку руку.
– Хранители, – произнесла она.
Паромщик кивнул и, слегка поклонившись, повернулся и пошел прочь по туннелю. Сефия смотрела ему вслед, пока влажное поблескивание его дождевика не было проглочено темнотой.
Стрелец внимательно смотрел на нее. Золота в его глазах было гораздо больше, чем обычно – они буквально горели.
– Думаю, мы на месте, – сказала Сефия.
Стрелец кивнул.
Они повернулись к двери, к изображению символа, за которым охотились все это время, и к тому, что лежало по ту сторону.
С минуту они колебались.
На краю мира
На краю мира
Это чудо, что они забрались так далеко. Даже легкий ветерок не дул с тех пор, как разверзлись небеса, и паруса бессильно висели на реях как потрепанные шторы. И только капитан Рид увлекал корабль вперед и вперед, отыскивая в неподвижной воде вялые течения и держа «Реку Веры» на курсе, несмотря на слепящий свет и иссушающую жару.
Солнце закрыло добрую половину неба, раскрасив его во все цвета радуги.
Рид вытер сухой лоб. Жара давила его, выкручивала его, как белье после стирки, хотя влаги в нем почти не осталось, и он не потел.
Целыми ночами он расхаживал по трюму, инспектируя ящики с провиантом и бочки с водой. И того, и другого становилось все меньше и меньше. Спускался в люк и вновь появлялся на палубе. Считал: