Опустил руку, держащую копье.

Повернулся и пошел прочь.

Толпа взревела. Какое разочарование! Отвратительно! Сефию толкали, на нее кричали, к ней тянулись трясущиеся от гнева руки. И вдруг характер крика изменился – в нем опять зазвучали желание и жажда.

Грегор вскочил на ноги и, потянувшись за саблей, схватил ее здоровой рукой. Оскалившись, он бросился на Стрельца.

– Стрелец! – крикнула Сефия что есть сил.

Услышав свое имя, Стрелец попытался увернуться, хотя было поздно – сабля полоснула его по спине. Но он даже не дрогнул, словно и не почувствовал удара, а набросился на Грегора с новой серией ударов, разя того обломком копья в грудь, колени, кисти рук. Грегор не смог отвести всех ударов – они достали его, они сломали его. Наконец, Стрелец нанес ему удар в лицо. Его противник упал и больше не поднимался.

Рядом с ним лежал и стонал, будучи не в силах встать, крепыш Хаку.

Оба были живы.

Стрелец швырнул куски разломанного копья на пол и полез на дверь загона. Он выбирался из ринга, и казалось, что он поднимается из колодца, где долгое время провел в темноте и холоде, и теперь те части его личности, которые он больше всего ненавидел и которых больше всего боялся, стекают с него как вода.

Сефия хотела броситься к нему, но холодная рука остановила ее, ухватив за запястье. Ожерелье из китового уса, словно маятник, раскачивалось перед ней.

– Должно свершиться убийство! – сказала женщина.

Толпа взревела:

– Да! Да! Да! Убийство! Всегда убийство!

– Он должен убить. Иначе не пускать!

Стрелец сжал кулаки, но никто не рискнул подойти к нему.

– А что говорит Каменщик? – спросил кто-то.

Сефия дернулась, пытаясь вырваться, но ногти Лавинии глубоко врезались в ее кожу.

– Убийство! Только убийство! – проговорил Каменщик.

Извернувшись, Сефия вырвала руку, разодрав запястье в кровь, и, схватив оружие Стрельца, бросила ему. Тот на лету перехватил саблю, поймав ее за рукоять, и, вытащив из ножен, заставил лезвие сверкнуть в свете горящих ламп. Толпа замерла. Все глаза были устремлены на Стрельца.

– Убийство! Только убийство! – повторил Каменщик, опираясь на свою щетку. – Таковы правила.