Вон, в лагере Мерена, вполне себе спят — и тишина такая, что ночной лес, подступающий к обширной поляне, слышится громче костров дежурных. Около двух десятков шатров разместились в окружности сорока метров диаметром, тремя полукругами в сторону реки. Две линии стояли довольно плотно друг к другу, последняя, что была в условном центре — из трех крупных шатров, высотой превосходящих остальные — находилась на удалении в пять метров от соседних и охранялась особо, судя по согбенной фигуре дежурного на фоне костра, видимой мною из леса со спины. Все три центральных шатра принадлежат Мерену, но за мечами в правый из них — там, по словам Михаила-Орууша все богатства, скурпулезно стягиваемые колдуном за всю жизнь. Заодно и посмотрим, сколько всего может влезть в мой камешек. Жен моих решил дарить, тоже мне…

Стараясь двигаться в полной темени, медленным шагом прошел два ряда шатров, остановившись на границе между тьмой и отблесками пламени. В наспех составленном плане, дежурному предназначался сильный удар по затылку короткой дубинкой, потому как располагался он жутко неудобно — прямо напротив входов, и наверняка не удержался бы от гневных и громких комментариев в адрес постороннего. Но с близкого расстояния, оказалось, что дежурный не вглядывается в темень, а банально дрыхнет, устроив подбородок на валике из подоткнутых под одежду тряпок. Если прислушаться, посапывание и размеренное дыхание не оставляют место сомнениям. Так что сам себя наказал, можно сказать — если бы я ударил, то отбрехался бы на завтра, а так вряд ли часовому простят обобранный шатер. Впрочем, уж кого точно не жалко… Не после всего.

Посмотрел талантом на шатры — первые два пусты, а в правом, как раз необходимом мне, спят люди. Блин… Ладно, будем верить, не потревожу.

Так же спокойным шагом пересек освещенный участок. Прижавшись к стене шатра, сделал с десяток шагов и юркнул под сложенные друг на друга складки шкур, обозначавшие вход. Дыхнуло теплом, запахами масла и пряностей, от которых защипало в носу. Тут же замер, вглядываясь в темноту уже обычным взглядом — свет, к моему удивлению, тут был, пусть и не больше ночника. Шел он от десятка тускло мерцавших камешков, закрепленных вверху двумя линиями — от входа до противоположной стены. А освещали они большей своей частью не совсем то, что я ожидал увидеть, слыша про сокровища. Но, определенно, увиденное ими тоже можно было назвать.

В центре шатра, на нескольких десятках мехов, из которых было выстлано настоящее ложе, закрытое бежевой тканью, лежали две девушки, нагота которых скорее не прикрывалась, а подчеркивалась невесомыми накидками до бедер. Кожа их была чуть смуглой, как бывает у красавиц на берегах средиземного моря. Формы зрелы и весьма завлекательны, чисты и ухожены. Идиллия, только вот от правых рук девушек идет светлая полоса натянутой ткани, чуть мерцающая медным светом, до медного же кольца, исписанного черными линиями, продетого через центральный столба шатра, что был у изголовья их ложа.