Смех словно стук стеков памяти, камешками сыплющихся из ковша.
– Ковач?
Я поднял голову. Это был Люк Депре.
– Думаю, тебе стоит подняться на палубу, – сказал он.
Гвалт наверху, похоже, прекратился.
* * *
– Мы не уйдем, – тихо сказал Хэнд, обводя взглядом присутствующих, – повторяю, не уйдем, не поставив заявочный буй «Мандрейк» с другой стороны портала. Перечитайте ваши контракты. Формулировка «каждую представляющуюся возможность» является первостепенной и краеугольной. Вне зависимости от того, какой приказ последует сейчас со стороны капитана Сутьяди, вас ждет казнь и возвращение на свалку душ, если мы вернемся, не исследовав эти представляющиеся возможности. Ясно я излагаю?
– Нет, не ясно, – крикнула Амели Вонгсават из кабины пилота. – Потому что единственная возможность, которую вижу я, это тащить этот мудацкий буй по берегу на собственных горбах и зашвырнуть его в портал в надежде, что он вообще еще работает. Если это возможность, то исключительно для самоубийства. Эти сукины дети забирают стеки!
– Мы можем просканировать местность на предмет нанобов… – голос Хэнда утонул в хоре сердитых голосов. Он раздраженно вскинул руки над головой. Сутьяди рявкнул, требуя тишины, и получил ее.
– Мы солдаты, – неожиданно нарушил наступившую паузу Цзян, – а не кемпистские срочники. Это безнадежная битва.
– Когда вы жертвовали собой на Данангской равнине, – сказал Хэнд, – вы тоже понимали, что ведете безнадежную битву. Но отдали свою жизнь. Именно это я у вас сейчас и покупаю.
Цзян посмотрел на него с откровенным презрением:
– Я отдал жизнь за солдат, находившихся под моим командованием. А не за деньги.
– О Дамбалла, – Хэнд закатил глаза, – а ради чего, по-твоему, ведется эта война, солдатня ты тупая? Кто, по твоему мнению,