– Орбитальники автоматизированы.

– Ну и? Здешние системы обслуживания тоже.

– Да, но устройство звездолета подразумевает наличие экипажа. Не надо быть археологом, чтобы это понять.

– Ковач, шел бы на «Нагини» и лег спать. Исследованием местности мы оба заниматься не в силах, а от твоих вопросов у меня голова болит.

– Думаю, причина скорее в радиации.

– Нет, я…

Наушник висевшей на моей груди гарнитуры ожил. Какое-то время я буравил его непонимающим взглядом, после чего наконец вдел в ухо.

– …просто ле… тут, – послышался возбужденный голос Вонгсават, обильно перемежаемый статическими помехами, – что бы ни… …чиной… непохоже, чт… умер от голо…

– Вонгсават, это Ковач. Погоди секунду. Давай помедленней и сначала.

– Я говорю, – произнесла пилот, тщательно артикулируя слова. – Чт… нашли… …ще одно тело. Чело… тело. Частичн… поврежд… причального до…..ции. И, похоже, чт… умер не сво… …мертью.

– Понял, выдвигаемся, – я с трудом поднялся, заставляя себя говорить медленно, чтобы у Вонгсават был хоть какой-то шанс разобрать мои слова сквозь помехи. – Повторяю. Скоро будем на месте. Соблюдайте осторожность, поглядывайте по сторонам и оставайтесь на месте. И на любой шорох открывайте огонь.

– Что? – спросила Вардани.

– Проблема.

Я окинул взглядом платформу, и неожиданно в памяти снова всплыли слова Сутьяди:

«Нам здесь не место».

Сверху на нас смотрел пустым взглядом марсианин. Далекий, как ангел, и, как любой ангел, ничем не способный помочь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Он лежал в одном из овальных туннелей еще где-то с километр в глубь корабля в вакуумном костюме, сохранился почти целиком… В голубом свете, исходящем от стен, было видно, что лицо под лицевой пластиной совсем ссохлось, но, похоже, не разложилось.

Я опустился на колени рядом с трупом: