Нормально экипированному вакуумному коммандос такой херней особо страдать не приходится. Целый арсенал датчиков грузит данные в системы шлема под руководством шустрого персонального боевого компьютера, который отнюдь не страдает от того парализующего благоговейного ужаса, который вечно норовит обуять в глубоком космосе человека. К машине прилагается боец, но, как в большей части современных войн, львиную часть работы делает все-таки машина.
У меня не было времени найти и установить воентех «Клина», но я был более-менее уверен, что и у Карреры его не было. А значит, все, чем он располагал, – это оборудование, которое оставила команда Ломанако на борту корабля, и, возможно, «санджетом». А для клиновского коммандос необходимость оставить оборудование без присмотра все равно что нож острый; так что осталось там немного.
Остальное в общем-то сводилось к поединку один на один на уровне технологического примитивизма времен Армстронга, Гагарина и прочих героев эпохи орбитальных полетов. А это, как убеждал меня тетрамет, должно было играть на руку мне. Призвав на помощь чувства посланника, я подождал, пока они заглушат беспокойство и перекроют тетраметовый амок, и перестал ожидать чего бы то ни было.
Розовая искра соскользнула с темного края нависающей над головой громады.
Я повернулся вокруг своей оси так плавно, как только позволял экзокостюм, принял нужное положение, готовясь к старту, и врубил импеллеры на полную мощность. Внизу полыхнула белая вспышка, на мгновение отпечатавшись на нижней половине моей сетчатки. Выпущенная Каррерой ракета настигла жук.
Я заглушил импеллеры и начал медленно плыть вверх по направлению к кораблю. Мои губы, закрытые лицевой пластиной, искривились в удовлетворенной усмешке. Взрыв жука должен был скрыть след импеллеров, и Каррера снова остался ни с чем. Возможно, чего-то подобного он ожидал, но увидеть меня не успел, а к тому времени, как увидит…
На корабле полыхнуло пламя «санджета». Рассеянный луч. Я на мгновение съежился, но затем усмешка снова вернулась на мое лицо. Каррера простреливал широкий сектор, слишком далеко от того места, где я сейчас находился. Мои пальцы, сжимавшие приклад «санджета», напряглись.
Луч показался снова, все так же далеко. Я смотрел, как он вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет, готовясь в свою очередь сделать выстрел. Между нами оставалось, судя по всему, уже не более километра. Еще несколько секунд, и луч, выставленный на минимальное рассеивание, прошьет облекающий Карреру слой полисплава и любую органику, оказавшуюся на пути. Удачный выстрел снесет Каррере голову, прожжет сердце или легкие. Менее удачный оставит с ранением, а, пока оно его отвлечет, я подберусь поближе.