Шериф! Только он мог вломиться в дом следом за ней. И напороться на растяжку! Взрыв, прогремевший девятью этажами ниже, не причинил, да и не мог причинить ей вреда, и все же Гончая стиснула зубы, чтобы не застонать от боли. Это была не физическая боль. Болело что-то другое, чему не было названия, или она просто его не знала.

Одновременно с болью пришла злость. Гончая представила, с каким наслаждением, не стесняясь в выражениях, она отчитала бы сейчас Шерифа за его невнимательность и неосторожность, если бы в этом имелся хоть какой-то смысл. Если бы не было поздно.

Вернуться к нему? Вернуться, чтобы… Гончая не раз видела тела людей, подорвавшихся на растяжках и других самодельных минах, и знала, что ничего нового сейчас не увидит. А вот те, кто установил растяжку, наверняка захотят взглянуть на результаты своего труда. И постараются сделать это быстрее.

Вместо того чтобы бежать вниз, она устремилась вверх. Десятый этаж, одиннадцатый, двенадцатый…

На следующем лестничном пролете стрелки вылетели прямо на нее. Двое. В одинаковых ушанках и ватниках, лица закрыты противогазными масками старого образца, где фильтрующая коробка соединяется с маской гофрированным шлангом, наподобие слоновьего хобота. Только автоматы в руках были разные – у одного с пластиковым, у другого со сложенным металлическим прикладом. На этом отличия и заканчивались. Даже роста стрелки были примерно одинакового.

Тот, что бежал впереди, оказался невнимательнее или нетерпеливее своего напарника. Он так спешил, что мог столкнуться с Гончей, если бы она не отпрянула в сторону, выставив на пути стрелка свою ногу. Автоматчик споткнулся на бегу и потерял равновесие, а Гончая еще помогла ему в этом, врезав прикладом между лопаток. После этого уже ничто не могло остановить его падение. Стрелок врезался грудью в покосившееся металлическое ограждение, проломил его и с пронзительным криком исчез между лестничных маршей.

Гончая не следила за падением, лишь отметила, что крик оборвался в тот момент, когда снизу донесся удар врезавшегося в камни тела. В это время она и напарник сорвавшегося с лестницы стрелка разворачивали оружие в сторону друг друга. Гончая оказалась быстрее, опередив противника на какое-то мгновение. Для нее этот миг так и остался мгновением, а для него растянулся на всю оставшуюся жизнь. Хотя он умер не сразу, как пули вспороли ему грудь.

Гончая сорвала с его головы резиновую маску, ткнула дымящимся стволом в щеку и даже успела задать вопрос:

– Сколько вас?

В ответ донесся слабый свист, но не изо рта, а из простреленной груди. Гончая поняла, что умудрилась продырявить стрелку оба легких.