«И мне», – подумала Гончая, потом вспомнила, что ничего не знает о Майкином отце, и печально улыбнулась.

– Кто знает?

– Не моя, – прохрипел Шериф. – Я бы понял.

Гончая на миг задумалась, потом забрала его «Сайгу» и повесила себе на шею.

– Еще патроны, – прошептал он.

– Само собой, – ответила она. – Но не надейся, я тебя здесь не оставлю.

– Хочешь увидеть, как я сдохну?.. Зачем это тебе?

– Чтобы убедиться, что переживу тебя, – огрызнулась Гончая, раздумывая, как тащить его до железной дороги через заснеженный пустырь.

То, что с осколочным ранением в живот в метро невозможно выжить, она знала не хуже Шерифа. А они даже не в метро, а на поверхности, среди холода и снега!

Но Шериф, сколько бы ему ни оставалось, не заслуживал того, чтобы подобно дикому зверю околеть в одиночестве среди промерзших руин заброшенного дома.

* * *

Все, включая Майку, напряженно вглядывались в пробирающуюся по снегу маленькую неуклюжую фигурку.

– У них все-таки получилось, – заметил Стратег.

Он единственный, кто наблюдал за происходящим в специальное увеличивающее приспособление бинокль. Майка не утерпела и спросила у Стратега, как оно называется. Но ей самой никакой бинокль был не нужен. Она и так знала, что это мама тащит на себе раненого дядю Шерифа, потому что увидела их еще в тот момент, когда они выходили из башни.

Майка решила, что Стратег собирается послать кого-нибудь маме навстречу, и когда этого не произошло, толкнула его в бок.

– Помогите маме. Вы же видите, как ей тяжело.

Стратег изумленно уставился на Майку, видимо, не ожидал, что она отважится у него чего-то требовать, после чего кивнул в сторону башни.

– Там больше никого не осталось?

– Нет! – заявила ему Майка. – Иначе бы мама не вернулась!