– Не против, если я присоединюсь?
Кто-то перекричал шум ветра и срезанных килем волн. Я посмотрел направо, на центральную палубу, и увидел, как она опирается на перила в конце мостика, одетая в комбинезон и куртку, которую взяла взаймы у Сиерры Трес. От этой позы она казалась больной, еле стоящей на ногах. Ветер сдувал с лица серебряно-серые волосы, но под весом тяжелых прядей они не поднимались высоко – как мокрый флаг. Ее глаза были темными провалами на белизне лица.
Очередной, сука, призрак.
– Конечно. Почему нет?
Она прошла по мостику, демонстрируя в движении больше силы, чем в позе. Когда она встала около меня, на ее губах играл ироничный изгиб, а голос в воздушном потоке казался твердым. Лекарства Бразилии срастили рану на щеке до поблекшей линии.
– Значит, не против поговорить с фрагментом?
Когда-то в порноконструкте в Ньюпесте я упоролся такэ с виртуальной шлюхой в – неудачной – попытке сломать программу удовлетворения желания в системе. Тогда я был совсем молодой. Однажды, уже не такой молодой, после кампании на Адорасьоне, я сидел и пьяно болтал на запрещенные политические темы с военным ИскИном. Однажды на Земле я так же нажрался с копией самого себя. Хотя, в конце концов, остальные разговоры к этому и сводились.
– Только не подумай чего, – сказал я ей. – Я готов говорить с кем угодно.
Она помялась.
– Я вспоминаю много подробностей.
Я смотрел на море. Молчал.
– Мы трахались, да?
Подо мной лился океан.
– Да. Пару раз.
– Я помню… – новая зависшая пауза. Она отвернулась от меня. – Ты меня держал. Когда я засыпала.
– Да, – я нетерпеливо взмахнул рукой. – Это все недавние события, Надя. Ты не можешь вспомнить дальше?
– Это. Трудно, – она передернулась. – Есть пробелы, моменты, до которых я не могу достать. Они как запертые двери. Как
«