– Обобрать их до нитки, чтобы помнили, – кивнул Фим.

Никита посмотрел на Иду, ожидая ее вердикта.

– Я не знаю, – пожала плечами та.

– Ответь, как долго эти, что на птеродактилях, будут не в себе?

– Пока я не спою другую песню.

– Так… надо обдумать.

Он молчал около получаса, и трое его людей стояли, не шелохнувшись, боясь нарушить ход мыслей Никиты. А помыслить было над чем.

Наконец он поднял голову:

– Зачем грабить и нести добро домой, если селение наше? Вождя нет, человеческие потери огромны, войско подчинено нам. Не проще ли будет остаться здесь? Приведем сюда наших женщин и детей, они выберут лучшие дома. Пусть аборигены нам подчиняются – куда им деваться? Кому не нравится, пусть уходит. А с летающим войском мы можем разбить любую угрожающую нам армию, не потеряв своих воинов.

Троица слушала Никиту, разинув от удивления рты. Никто не мог предполагать такого развития событий.

– Фим, ты будешь главным над всеми воинами, тебе будут подчиняться все – и свои, и чужие, летающие. Варда, ты заслужил звание главного охотника и начальника над всеми мастерскими.

У обоих мужчин от перспектив загорелись глаза.

– А я? – Ида тоже захотела своей доли во власти.

– Ты была женой вождя, ты совершила невозможное – остановила чужую армию. Ты будешь управлять учебой детей, и тебе будут подчинены все рабы. Шаман сказал, что у караимов много рабов.

Ида кивнула. Рабы были и в ее родном селении, которого уже нет.

От грядущих высот власти у всех захватывало дух.

– А если у караимов не только вот это селение, но есть и другие? – вдруг вкрадчиво спросила Ида.

– У нас в племени есть достойные люди, и я назначу их вождями небольших племен. Но все будут подчиняться нашему совету. Отныне вы все становитесь моими советниками, а вместе мы – Совет, верховная власть.

– Да будет так! – гаркнул Фим.

Конечно, ведь еще Наполеон говорил, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Ида внесла главный вклад в его победу и жаждала награды. И соответствующая ее заслугам награда ей досталась. Варда не очень стремился, ему хватало своих охотников, но отказываться от сытой жизни ему тоже не хотелось.