— У меня ТТ, — сказал Сагара, вытаскивая пистолет и кладя на стол.

— А у меня кольт спейшал питон, две штуки, — Мик вынул оба револьвера, — насколько я помню, мои револьверы, которыми я пользуюсь на работе, двенадцатизарядные.

— Двенадцатизарядных револьверов не существует в природе.

— Существуют. Два револьвера смит-вессон двенадцатизарядные спейшал LA. Они были сделаны по заказу и аналогов не имеют.

— А почему они не у вас?

— А, ничего, — махнул рукой Мик, — я и из этих хорошо стреляю.

Лейтенант вызвал своих людей, те забрали оружие парней и унесли на экспертизу.

— Мы потом вернем ваше оружие, — примирительно сказал лейтенант Кейн, — просто проведем экспертизу. Что было дальше?

— Убийца бежал к болоту, Мик — следом, стреляя в него, — нить повествования захватил Сагара, — я догнал Мика, когда он остановился перезарядить револьверы. Я выстрелил убийце в голову. Он остановился и потрусил к нам. Мик разрядил в него револьверы, а оно ударило Мика рукой, и Мик улетел в дерево, ударился об него и упал. А убийца схватил меня за волосы и поднял нож. Я выпустил оставшиеся пули ему в рот и приготовился умереть, а оно меня отшвырнуло и стало топтаться на месте.

— А я зарядил револьверы и подошел к Сагаре. Если бы некий идиот из номера со второго этажа, который вышел на балкон с лампой, мы бы взяли бы маньяка живым, — Мик перехватил у Сагары повествование, — убийца кинулся на этого идиота, я — наперерез, поскользнулся, проехал на спине под убийцей и разрядил в него револьверы. Оно выронило нож, пошаталось и упало. Все.

— Убийца был жив и прожил еще три часа, а потом умер. Когда наш патологоанатом его вскрыл, то оказалось, что все ваши пули одновременно есть причина его смерти и в то же время были абсолютно бесполезны для его организма.

— Ну, за это мы не отвечаем, — развел руками Мик, — нам интересно, кем он оказался, этот ваш «лоскутник»?

— Мы бы сами хотели об этом знать, — сказал лейтенант Кейн, — у нас нет отпечатков, мы не можем установить ДНК преступника, мы не знаем, кто он по расовой, национальной и половой принадлежности. Мы ничего не знаем, кроме одного — вся кожа на нем принадлежала жертвам. Мы насчитали пятнадцать разных генотипов, полиция Хомстед — Бея нашла только четверых. Остальных мы опознали по ДНК, но тел так и не обнаружили.

— «Лоскутник» — только вершина, — ответил Мик, — я думаю, что совокупность всех улик даст нам такое знание, которое мы не готовы принять и понять.

— У вас есть какие-то мысли?

— Пока нет, но моя интуиция говорит, что здесь происходит что-то такое, о чем мы можем впоследствии пожалеть. Я не знаю, как вы к этому отнесетесь, лейтенант Кейн, но давайте сотрудничать…