«Только бы снова не вмешались нетленные… А вообще, говоря без пыли, хватило бы людям и стандартных суток. Но не будем пугать удачу…»

Делегация погрузилась в бот с той же торжественной неторопливостью, но Фангриламай видел, что у союзников прекрасное настроение.

Единственным живым существом, чьего настроения адмирал не уловил, был инсектоид — представитель Роя.

— До встречи, капитан! До встречи через оговоренное время.

— До встречи, адмирал!

Швартовочный хобот поглотил последних галактов, остававшихся на площадке, — почетный караул цоофт.

Лишь когда дипломатический бот вернулся в открытый космос и взял курс к армаде союза, Фангриламай позволил себе целую серию ликующих приседаний и при этом ничуть не боялся потерять солидность.

Слегка отрезвил его скептический взгляд интерпретатора, как обычно рукой ласкающего антеннку транслятора у уха.

— Ну? Что скажешь? — обратился к нему адмираписсимус.

Интерпретатор тоже не скрывал хорошего настроения. Но за что Фангриламай его ценил, так это за профессионализм. Стоило к его мнению прислушаться даже сейчас, когда вокруг царил праздник.

— Это, конечно, хорошо, что люди пошли на разговор, да еще на равных. Но это же говорит и против них. Возможно, не так уж велико их преимущество. А возможно, дикарями они были, дикарями и остались, просто с такой игрушкой в запасе люди могут попробовать поводить нас за клюв. По-моему, они просто тянут время. Но зачем — вот вопрос… Впрочем, мы предоставим отчет верховных интерпретаторов триаде и союзу, как только он будет готов.

— Уж постарайтесь, — сказал Фангриламай и повернулся к адмиралам-заместителям, показывая, что разговор закончен.

57. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга»

57. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга»

Никогда еще моя жизнь не состояла из таких длинных минут и совершенно нескончаемых часов. Тяжкая эта работа — ждать… Хоть и существует старательская пословица «ждать — не руду колоть».

Видно, ожидание ожиданию рознь.

Не знаю, как кто, а я все же умудрялся в течение этих двух неотличимых друг от друга дней и ночей иногда уснуть. Правда, ненадолго. Капитанская каюта превратилась черт знает во что, в проходной двор, но я никого не гнал. Человек сорок прошло через нее за это время, не меньше. Ладно — старшие офицеры и старые приятели еще по Волге. Но какие-то совершенно мне незнакомые физиономии…

Не мог я их выгнать, невзирая на то что очень хотелось. В конце концов, эти люди хотя бы не бунтовали против меня. Только лишь скользкий тип Самохвалов трижды пытался прорваться ко мне с какими-то заявлениями. Но Фломастер распорядился, и охранники довольно бесцеремонно заворачивали его на сто восемьдесят. А на третий раз, по-моему, вообще выпроводили за офицерский сектор — там вроде бы тоже кордон организован. Янка, умница, какое-то обращение к экипажу сочинила и даже на утверждение мне принесла, да только башка моя многострадальная наотрез отказалась воспринимать от руки начертанный текст.