Ей часто снились сюжетные сны, да и подобных фильмов в детстве Скади насмотрелась предостаточно. И теперь ей даже стало казаться, что раньше она уже видела похожий саркофаг во снах. Не в точности такой, но очень похожий. И наверняка помнила: так и не удалось ей ни разу узнать, что же сокрыто там, под чешуйчатыми створками крышки.

— М-да, — иронически заметила Скади вслух. — Похоже, эта коробка становится моей навязчивой идеей.

Она даже жалела, что Коллега взял с нее обещание не пытаться узнать о содержимом саркофага. Не то чтобы Скади была чрезмерно любопытной — не более чем среднестатистический человек любого из обитаемых миров. Чувствовала она — связана с этой историей какая-то жгучая загадка. Не обязательно мрачная, но возможно и такое.

Обнаружив, что забыла перед взлетом заказать любимую зубную пасту, Скади пошарила в шкафчике над умывальником. Паста нашлась, другая, правда, совсем незнакомая и произведенная на Офелии, но заинтересовало Скади совсем не это.

На нижней полочке, поставленный на попа, обнаружился цилиндрик губной помады. С крупной надписью, впечатанной в невесомую керамику. «Волга». И дата — без малого двухсотлетней давности.

Скади осторожно взяла цилиндрик. Стержень цвета спелой малины давно должен был высохнуть и искрошиться, если, конечно, дата подразумевает время производства. Но он был свеж и вполне пригоден к использованию. Скади нерешительно коснулась помадой губ — остался яркий малиновый след. И вкус у помады тоже оказался малиновый.

Волга… Скади помнила название этой планеты. Как не помнить! Любой, кто изучал историю человечества в Академии, не задумываясь ответил бы на вопрос: «Чем знаменита планета Волга?» Именно там, в системе Волги, люди из галактических изгоев начали превращение в равноправного союзника сильных рас. Именно там стартовало неотвратимое и победное шествие земной и постземных культур, наступление на самобытные культуры чужих.

Вздохнув, Скади вернула помаду на место, стерла малиновый след с губ, почистила наконец зубы и направилась на камбуз. Именно на камбуз, а не в рубку. Она вполне разделяла заявление своего первого капрала-взводного из Академии: «Война войной, а кормежка по распорядку!»

Никуда рубка от нее не денется. Сначала — завтрак.

Как и все военные и полувоенные люди, Скади научилась по-настоящему ценить удобства и комфорт. И если предоставлялась возможность потешить собственную тягу к гедонизму — почему бы и не воспользоваться такой возможностью?

Гедонизму Скади предавалась дня три, благо на деньги Коллеги она заказала к погрузке на «Карандаш» много такого, что для доходов сержанта-спасателя оставалось недоступным.