Король в позолоченных доспехах выехал нам навстречу на горячем белом коне. На нем был черно-белый плащ (цвета Дианы!), в руке он сжимал щит с изображением льва. Раскланявшись с противником, мы с де Гизом покинули арену: сейчас король должен был сражаться с герцогом Савойским.

Шум стоял оглушительный: били барабаны, гудели трубы, кричали зрители. Но мне это не мешало. Наблюдая за тем, как король сходился сначала с Эммануэлем Савойским, а потом с Гизом, я уже не чувствовал волнения, а лишь в сотый раз прокручивал в голове то, что мне предстояло сделать. Наконец оба поединка закончились, и герольд сделал мне знак. Пришла моя очередь!

Я направил своего коня в один конец арены, король – в противоположный. Зазвучал горн, и поединок начался. Мы пришпорили лошадей и на полном скаку сшиблись, пытаясь копьями выбить друг друга из седла. Удар! Раздался грохот, треск. Я целился снизу вверх, как и планировал, копье сломалось, обломок заскользил по кирасе короля. Но я не учел того, что в доспехах движения будут скованы и, чтобы воспроизвести мой удар, следовало приложить больше силы. Копье короля, вдавившись в мой наплечник, тоже сломалось. Удар Генриха был силен, и в седле я удержался не без труда. Герольд махнул флажком – ничья. Снова застучали барабаны, загудели трубы, зрители криками выражали свой восторг.

Не могу передать, как я был разочарован. Мой план не удался! Неимоверно расстроенный, я поехал к выходу с арены, но в этот момент король окликнул меня:

– Граф!

Я поднял забрало и поклонился:

– Ваше величество.

– Я желаю еще раз преломить с вами копья, граф. Вставайте на позицию.

Это было против всяких правил, и я ничего не мог понять. Судьба дарит мне второй шанс? И тут у меня появилось странное ощущение: я вдруг почувствовал, что все предопределено, все будет именно так, как я задумал.

В этот момент на арену выехал маршал де Вьевиль, который должен был проводить свой поединок следующим. Но Генрих попросил его подождать, повторив, что хотел бы еще раз сшибиться со мной.

– Ваше величество, вы выступали трижды, и с большой честью, – возразил маршал.

Король рассмеялся:

– Я видел, как граф пошатнулся в седле, уверен, мне удастся выбить его.

– Предоставьте мне честь сразиться с графом за вас.

– О нет, сударь, я сам.

– Как вам угодно, сир, но знайте, я уже третью ночь вижу дурной сон про вас, – предупредил де Вьевиль и развернул коня.

Королевский астролог предупреждал, что Генриху стоит опасаться турниров в возрасте сорока лет. Предостерегал Нострдам, а теперь вот и Вьевиль. Обо всем этом король прекрасно знал, но теперь, разгоряченный тремя поединками, он презрел все предупреждения. В том, как Генрих сам стремился навстречу своей участи, было что-то жуткое, мистическое, словно страшное предопределение уже простерло над ним свою длань.