— И это тоже, — кивнул Седовласый. — Вот только это не отменяет того факта, что он получает от пыток определенное удовольствие… Тем более в последнее время, вопросы задавать Паук перестал. Теперь просто мучает.
— И что это значит?
— Это значит, мистер Рансгаков, что у него к нам что-то личное, — хмыкнул Нобу. — Ненависть. А ненависть не перекупить.
Сильвермейн снова кивнул. Уэсли поморщился. На лице русских проступило хмурое выражение, а госпожа Гао по-прежнему выглядела, словно добродушная старушка.
— В любом случае, надо что-то решать, — произнес, наконец, Нобу. — Как насчет награды за его голову?
— Тогда награда должна быть
— А это поможет? — с сомнением покачал головой Уэсли. — Многие боятся его, как огня.
— Деньги вполне могут помочь победить страх, — философски заметил Манфреди. — Если, конечно, их будет достаточно.
— И сколько, по-вашему, достаточно? — чуть раздраженно спросил Нобу.
— Миллионов десять? — не слишком уверенно предложил Владимир.
— Мало, — покачал головой Сильвермейн.
— Попробуем для начала, — пожал плечами Анатолий. — Если не клюнут — увеличим.
— Каждый день, пока этот Паук бегает от нас, мы теряем деньги, — веско ответил Сильвермейн. — Десять миллионов — это наш совокупный доход в день. Как насчет того, чтобы перестать быть такими идиотами, и начать думать головой?
— Слышь, ты черту-то не переходи, — вступился за брата Владимир. — У меня перед твоими сединами никакого уважения нет!
— И совершенно зря, — хмыкнул Манфреди.
— Успокойтесь, — Нобу раздраженно привстал со своего кресла. — Мне тоже это начинает надоедать. Я готов сам предложить десять миллионов. Остальные пусть складываются, как хотят.
— Я дам пятьдесят, — сверкнул глазами Сильвермейн, заставив всех удивленно вскинуться. — При условии, что Паука доставят ко мне живым.
Было в его голосе что-то такое… как будто сицилийцу нужен был Стенолаз не только для того, чтобы остановить нападения на общий бизнес. Джеймс даже позволил себе задуматься над этим на минутку, когда русские, переглянувшись, произнесли:
— Мы не такие богатые люди, как вы, — усмехнулся Владимир. — Так что вложим два миллиона. Это максимум.