Светлый фон

— Это… точно Человек-Паук? — осторожно поинтересовался Сильвермейн, с какой-то даже жадностью глядя на бесчувственное тело, которое было сковано высокотехнологичными наручниками.

Сорвиголова, хмыкнув, пнул Стенолаза, заставляя того прийти в себя.

— Доброе утро! Слышь… А-нук… пульни-ка паутиной!

— Пошел ты, — отозвался пленник.

— И почему все хотят сделать мою жизнь еще сложнее? — обратился к присутствующим Сорвиголова.

Домовой лишь пожал плечами. Наемник, так и не дождавшись ответа товарища, просто пнул Человека-Паука посильнее. Тот застонал от боли, но паутину не выпустил. Сорвиголова пнул еще раз. Потом еще. Наконец, Паук не выдержал и зашипев, совсем как рассерженная кошка, выпустил пучок из запястья.

— Ну, вот… было несложно, правда? — наемник погладил Стенолаза по голове, прямо сквозь маску.

— Пошел ты… ненавижу вас, — продолжал шипеть Паук.

— Я заплачу пятьдесят миллионов, — быстро, словно боясь, что наемники передумают, подтвердил свое предложение Сильвермейн.

— Никого больше этот товар не интересует? — лениво спросил Домовой.

Джеймс на секунду задумался. Конечно, Уилсон Фиск будет счастлив заполучить Стенолаза, но пятьдесят миллионов…. Много всего за одного мутанта, даже учитывая все неприятности, которые он доставил. К тому же, цель будет достигнута — Паук больше не будет путаться под ногами, и бизнес снова наладится.

Видимо, подобные мысли бродили в умах и у других. Кроме, конечно, братьев Рансгаковых. У этих-то в головах уже никаких мыслей нет. Впрочем, они и раньше-то там не особенно роились.

— Значит, продано! — рассмеялись из-под красного шлема.

— Я могу забрать его? — тщетно стараясь скрыть нетерпение, спросил Седовласый. У Джеймса все больше крепла уверенность, что этот старый мафиози что-то затеял. Но что?

— Как только мы получим свои деньги, старик, — хмыкнул Домовой.

— Хорошо… наличными, полагаю?

— Конечно!

— Как вы понимаете, у меня нет с собой нужной суммы, однако…

— Мы подождем.

Сильвермейн поджал губы, но достал телефон и стал быстро кому-то звонить. Наемники перестали обращать на него внимания.