* * *

Сети уже не сушили – кончался сезон, хоть и погодка баловала последним осенним теплом, солнышком. По всему берегу реки Великой, по обе стороны от пристани, горели багрянцем клены, шевелили желтыми прядями увядающие березки, царственно теряли листву стройные красавицы липы.

На пристани шла бойкая торговля – прямо с лодок продавали парное мясо, свежую рыбу и дичь. Лодки, большие плоскодонные ладьи-насады, и никаких крупных судов – верховские волоки были для них мелковаты. Зато насады покачивались на волнах в изрядном количестве. Деловитые грузчики, кряхтя и ругаясь, шастали по дощатым мосткам, таская на берег бочки с медом и воском, кипы мехов да суконные тюки – штуки.

– По левую руку… хм… – Довмонт погладил рукоять меча и оглянулся на Гинтарса. – Никого не видишь?

– Да нет…

Они походили по пристани, где было указано Рогнедой, еще минут десять, пока не услышали заливистый свист, раздавшийся с одной из только что причаливших к пристани лодок. Перевозчик – худой мальчишка в армячке и надвинутой на глаза шапке, помахал рукой:

– Сюда давайте, ага.

– Ты от Рогнеды?

Отрок в ответ ухмыльнулся… сверкнул глазищами изумрудными…

– Чёрт! – перебираясь в лодку, хмыкнул Довмонт. – Ты у нас едина во всех лицах, дева. Что, больше некому?

– А зачем лишние глаза? И лишние уши?

Пожав плечами, девчонка взмахнула веслами, ловко направляя челнок к противоположному берегу, густо поросшему ольхой и густой плакучею ивой, уже почти потерявшей листву.

– Ходко гребешь, – всматриваясь в заросли, скупо похвалил князь. – Умеешь.

– Я много чего умею, – скинув армяк, разбойница навалилась на весла, приналегла, и литовский беглец невольно залюбовался ею. Как двигались ее руки – тонкие, но мускулистые, крепкие, как ходили под рубахой лопатки, как…

Немного погодя челнок въехал носом в заросли камыша, осоки и рогоза. Довмонт с Гинтарсом выпрыгнули на берег и зашагали вслед за своей юной проводницей. По левую руку от узкой рыбачьей тропы, на холме, виднелись какие-то серые бревенчатые строения с крытыми дерном и серебристой дранкой крышами. Строения окружал частокол, не особенно и высокий.

Верно, это и была та самая варяжская деревня, о которой говорила разбойница, впрочем, путники туда не пошли, а свернули в орешник…

Там уже маячили четверо всадников в длинных цветных плащах и меховых шапках. Довмонт напрягся и положил руку на рукоять меча, Гинтарс же вытащил из-за пояса два ножа, в любую секунду готовый метнуть их по приказу своего господина.

– Это они, – обернувшись, успокоила Рогнеда. – Идите и ничего не опасайтесь.