Верёвку и даже пару ржавых самохватов, он находит в дальнем углу пещеры. Долго пытается понять, как ими пользоваться, наконец, соображает, как расположить в самохвате верёвку и довольно улыбается, теперь будет неизмеримо легче подняться наверх.

Привязав к ногам Вагиза верёвку, Илья перекинул её через плечи и поволок мертвеца сквозь зелёные заросли, в душе, ужасаясь своему, мягко сказать, нестандартному решению, но у него сейчас всё нестандартно — вся жизнь…

Старец Харитон, в который раз за этот день, чувствует прилив слабости, ноги задрожали, на лице выступил холодный пот. Он с усилием садится на деревянную кровать, до боли в сердце напоминающую тюремные нары. Как это неприятно, но физиологическая старость крепко давит его к земле. Внезапно старец осознаёт, что сегодня решится всё. Неужели пришла Смерть? Он пытается найти в себе умиротворение и спокойствие, но на душе покоится нечто гадкое и тревожное, нет мира и покоя, хочется стонать, метаться, молить о пощаде… но нет сил.

У входа маячат Бурый и Репа, автоматы на изготовку, словно чувствуют приближение чего-то опасного. Харитон неприязненно глянул на них, проклял себя, что не может совладать со своим телом. Плохо, очень плохо, нельзя быть слабым. Бурый и Репа, перед ним, подчёркнуто заискивают, но старец часто ловит на себе пытливые взгляды, они чувствуют, что он уже отжил своё и, скоро станет обузой, как бы, ни помогли ему отправиться в мир иной раньше, чем это угодно Богу. От этих мыслей, стало жарко. Нет, не от страха за свою жизнь, он сейчас часто путает жизнь со смертью, каждодневно находясь в пограничном состоянии между светом и тьмой. Нет, он страдает за веру. Что после него будет, он так мало успел сделать, а эти, Харитон пронзил взглядом зеков. Безбожники, хотя и крестятся, но это от страха перед ним, а не перед Богом! Какой у человека маленький век! Старец тягостно вздыхает.

— Заболел, что ли? — Бурый повернул голову, цепче перехватил автомат.

— Пустое… просто устал… отлежусь и буду как прежде, — зло пробормотал Харитон.

— Может, чё надо? — немигающими глазами, уставился на него Репа.

— Это вам надо, а не мне! — лицо старца, перекосила гримаса, но зеки, как это было прежде, не испугались, понимающе переглянулись друг с другом.

«Вот и всё» — подумал старик, — «секунды пошли. Не повезло Игнату, скоро кожу живьём с него будут снимать. Это, конечно, правильно, обидел он их сильно… но вера пострадает… кто бы убил их!» — Харитон лёг на кровать, закрыл воспалённые глаза и, вновь увидел чёрный туман и ощутил, холодящий его душу, голодный взгляд.