«Я будто забыл что-то важное».

Ирина улыбнулась опять, Мысль сгинула прочь, улетела вспугнутой птицей. Она взяла его за рукав.

— Пошли, Эрвин. У людей праздник.

И впрямь — площадь перед собором звенела музыкой голосов и звоном стаканов. Песни летели ввысь — одна за другой, гортанные, звенящие монистами голоса взмывались, отражаясь эхом обратно вниз от каменных стен и звенящего, звездного неба.

— Что за праздник то? — спросил он, аккуратно, собирая разлетевшиеся звенящими брызгами мысли.

— Алый цвет почернел, — сказала она на полном серьезе. Будто понятно все. Потом поправилась:

— Ой… — сказала она, сообразив, как дико звучат ее слова в переводе на грубое земное наречие, — и не знаю я. Просто… Когда цветок черный — собирать нельзя, у людей отдых.

— Почему?

Над ним засмеялись — звонким туземным смехом, мелодией колокольчиков — из за спины. Туземная девчушка лет… Эрвин даже вспомнил ее — не по имени. Старшая дочь местного кузнеца, он видел ее, когда они с Мией сдавали БТР на профилактику. Высокие скулы, яркие, сверкающие звездным светом глаза. И цветок в волосах — нежный, розовый, из тех, что росли, обвивая иконы светлого лика.

Туземка разразилась потоком мелодичных фраз. Засмеялась. Ирина вспыхнула. Эрвин не понял ничерта. Просто — повернулся к туземке спиной, улыбнулся Ирине, поймал взглядом свет карих глаз и сказал:

— Ну, раз так — пошли праздновать.

И они пошли. По площади звеневшей на сотню голосов. Мимо чинно выпивавшего за столом председателя и старого Яго. Эви махнула им. Прозвенели мониста. Третьим сидел отец Вениамин — он погрозил Эви пальцем, улыбнулся шутке, вздохнул.

Ладонь Иры в руке — теплая, легкая. Садится за стол — надо выпустить а не хотелось… Ничего не хотелось, разве что… Звенел окруженный стайкой туземок рояль, среди зеркальных лиц — белое, улыбающееся. Местные окружили Станислава, взяли вместе с роялем в плен. Мелодия сменяла мелодию — быстро, под веселый смех.

— Потанцуем?

Музыкой в тон — простые слова в ответ:

— А давай. Только… только я местных танцев не знаю..

Но Эрвин уже загорелся. Развернулся на каблуках, на миг отклеился от Ирины, шагнул к импровизированному оркестру.

— Девочки, милые, а слабо на звездный манер сыграть?

В ответ — россыпь улыбок и звенящих показным возмущением голосов:

— Нам? Слабо? Мелодию давай, увидишь как нам слабо, звездный…