Упала тишина. Густая, мертвая тишина, разрываемая лишь треском и гулом пожаров вдали — Фиделита еще догорала. Эмми замерла, недоуменно оглядываясь вокруг. Посмотрела на мертвого Хуана, себе на ладони, на еще зажатую в зажатую в руке нейроплеть. Будто не верила, что это все — она. Потом подняла глаза на Дювалье. Тот поймал ее взгляд и улыбнулся. Широко и ласково — она это заслужила, в конце концов. Поднял руку и крикнул — резко, на туземном, Эмми ни черта не поняла. В ответ — изумленный гул голосов, в котором на все лады повторялось знакомое слово…

Брамимонда…

Ее имя — потом…

И еще раз…

Брамимонда…

Дювалье протянул руку. Ладонью вверх, к ней. Посмотрел — выжидающе, остро. Толпа штабных замерла. Эмми вздрогнула и замерла, ничего не понимая. Подумала лишь о том, что нейроплеть — вещь дорогая. Протянула руку, вложила в его ладонь рукоять. Толпа за спиной будто взорвалась — заголосила, заревела наперебой глухим восторженным гулом. В третий раз:

…Брамимонда…

Было уже не до них. Дювалье шагнул вперед еще раз, схватил за локоть, притянул ее к себе. Сердце забилось, кожу будто обожгло. Как кипятком — его тяжелым дыханьем.

— Детка, ты молодец…

Их губы внезапно оказались так близко. Эмми дрогнула, вся замерла — надеялась, что он ее поцелует. Три касанья, ласковых, нежных тычка. Под ухом, висок, основание шеи. Она потеряла сознание — сразу и вдруг. Дювалье выпрямился и, рявкнув на свиту, велел отнести ее обратно, в летающий дом. Осторожно и бережно, как королеву. Девчонка и впрямь молодец, но награждать ее сейчас у Дювалье охоты не было…Люди засуетились вокруг.

«Странно, еще минуту назад вокруг было так пусто» — посмеиваясь, подумал он. Штурмовые отряды возвращались один за другим. Короткие взмахи рук, короткие доклады — миссия выполнена, все в порядке. С окраины — короткий винтовочный стук. Редко и совсем далеко. Дювалье кивнул, дал приказ Уарре — остаться, доделать работу. Снизу долетел громкий, радостный крик. Вернулся Абим. Весь в крови, черный, страшный — гигант шел, тряся перевязанной головой. Но прямо, отказываясь от помощи. Увидел шефа, улыбнулся, виновато кивнул головой:

— Простите, босс. Угораздило меня взорваться на своей же гранате.

— Ничего, — кивнул в ответ Дювалье, удерживаясь от улыбки, — но в следующий раз доработай свой порошок. Плоховато действует.

Абим мотнул головой, стряхнув со щеки остатки белого порошка:

— Это был хороший порошок, босс. Правильный. Я чаровал его именем папы Легбы, он сильный лоа, просто лохов не любит. Что у вас?

На востоке забрезжило солнце. Пришел рассвет — серый, затянутый пеленой кислого погорельского дыма. На горизонте мелькнула остроносая тень. Флайер увозил прочь мирно спящую Эмму.