— Передай Эви, мы скоро…

Эрвин на полном серьезе кивнул. И добавил, глядя прямо в черные змеиные глаза:

— Вот только с пушкой придумаем, что делать…

Змея зашипела опять, мелькнул длинный язык меж клыков — раздвоенное, тонкое жало.

— Эрвин, ты посмотри выше…

Выше укрытого в руинах ствола, в тени, скрытая от глаз за искореженной кровлей, почти над головой пушкарей вилась кольцами толстая, изумрудно — зеленая лента.

— Ага… — оскалился Эрвин — хищно и зло. Запрыгнул обратно в бэху, подсадил Ирину, махнул рукой Мие — «заводи». Глухо взревел мотор. Рев пролетел над головами людей, над полем до стен и обратно. Тяжелый и яростный рев. На поле перед амбаром — «рогатый» хмырь поднял руки, завопил своим — нечеловеческим, яростным криком. Эрвин не разобрал — что. Довернул вдоль горизонта стволы и поймал врага сеткой прицела.

Мир качнулся в глазах. Вверх и вниз — машина рванулась вперед, завывая и кренясь на рессорах. Серое небо, черная земля. В черной рамке прицела. Короткая, яркая вспышка, «рааашшшш» — короткое, вкрадчивое пенье воздуха. Близко, у самого уха. И только потом — громкое «бум». Вспышка, маленький рыжий огонь впереди. Пушка успела выстрелить. Эрвин, обернувшись, увидел, как — медленно — отлетает прочь яркая, блестящая гильза, как щерит зубы в улыбке чернявый наводчик, как — тоже медленно, плавно, как под водой — доворачивает на цель дымящееся, тонкое дуло. У наводчика — кожа белая, в алебастр или прокисшее молоко. А над губой смешной клок волос — недобрился.

Лязгнул стопор. На мгновение заклинило пулемет. Как на грех — обеими стволами в другую сторону.

А потом сверху свесилась изумрудная гибкая плеть. Длинная, толстая — куда шире дымящегося дула — и гибкая. Живая, увенчанная треугольной головой. Упала, оплела кольцами станины, зарядные ящики, дуло пушки, людей. И сжалась, перемешав все в миг в одну красную, кровавую кашу. Бэха качнулась, время на глазах ускорилась обратно, до нормального хода — резко, толчком. Визг тормозов хлестнул по ушам. В глазах — серые стены, дым, искаженные лица и рыжее пламя — колесом. Бэха проскочила поле насквозь, развернулась — лихо, с заносом, под вой сирен и отчаянный скрип дымящихся черных покрышек. Миа из-за баранки крикнула — в тон машине, лихо и яростно:

— Ахой. Эрвин, мочи собак…

Глухо выл пулемет, поливая огнем из стволов чужие, украшенные перечеркнутой молнией цепи. Ответный огонь слабел — глухое винтовочное так-так еще летело с разных сторон, но уже реже и реже. Бэха чуть сбавила ход, Эрвин как бешенный крутил стволами туда-сюда, щедро поливая свинцом каждый серый дымок и каждую рыжую вспышку. Еще разворот. Пластиковая, серая стена амбара — уже рядом. Лязг стали, четкий, отрывистый залп — коммандо вступило в бой. Эви махнула рукой, высунувшись на миг из укрытия. Рано — пуля чиркнула по гребню, рядом с ее головой. Скрип турели, оба ствола — в разворот. Налево, на вспышку. Полыхнула короткая очередь, брызнула в небо желтая кирпичная крошка, чужой стрелок дернулся, упал и затих. А рядом, на поле….