В крохотном садике при храме легче дышалось. Священник опустился на лавку в тени плодоносящей яблони, а серый магистр остался стоять, вдыхая ароматы летних цветов.

— Когда вы пришли, — собравшись с силами, начал отец Эмиль, — я узнал вас. Почти сразу узнал.

— Разве мы знакомы?

— Нет… хм… но пять лет тому назад Инвестигация распространила ваше описание во все приходы Вестеррайха. Возможно, вы изменились за эти годы, но главная-то примета осталась — не каждый день можно встретить человека с такими глазами.

— Когда вы отослали весточку? Когда удалились для переодевания перед походом к Летье?

— Да. Я написал письмо и отослал голубя в столицу, где находится главная штаб-квартира Инвестигации Архаддира, и я…

Тобиус без разбега запрыгнул на забор, отделявший зеленую вотчину отца Эмиля от краснокирпичных улочек Шем-ду-Махгритэ.

— Простите меня! — закричал клирик, прежде чем чужак спрыгнул на другой стороне.

— Вы не сделали ничего дурного, отче, — отозвался тот, — наоборот, исполнили свой долг. Мне решительно не за что вас прощать.

— Я знаю! Но мне плохо! — взмолился Эмиль Сарга. — Как будто… как если бы я предал хорошего человека!

— Значит, это вы хороший человек, раз испытываете угрызения совести. А я — не очень, так что выбросьте из головы.

— Но эти ривы сказали, что если одержимая выкарабкается, то лишь вашими стараниями! Скажите, это вы побороли демона?

— Нет. Он сам ушел, достигнув каких-то своих целей, а я был лишь глупцом, плясавшим под его дудку, не более. Успокойтесь, отче, человек вроде меня не заслуживает ваших страданий. Лучше помолитесь за меня. Грешникам нужны чужие молитвы.

Тобиус спрыгнул с забора и уже внизу, отряхивая с сапожных чехлов пыль, услышал:

— Постойте! Вы забыли костерок! Вы забыли святыню!

— Оставьте себе, а лучше пусть его носит дочь месье Летье. У меня этот костерок без дела валялся на дне сумки пять лет, и я даже не вспоминал о нем. Это нехорошо, пусть святая вещь служит благому делу. Прощайте, отче.

Следовало поторапливаться, ибо хотя маг не знал, чем провинился перед Святым Официумом, выяснять это у него не было ни малейшего желания.

Многие хвори, прежде чем проявиться во всей красе, имели обыкновение накладывать на ничего не подозревающих людей свои едва заметные клейма — первичные симптомы, распознав которые, опытный лекарь вовремя принимал меры. Путешествуя по Архаддиру, Тобиус чувствовал себя бессильным, неопытным лекарем, ибо те симптомы, которые он наблюдал, совсем не казались первичными. Страна заболевала одной из самых страшных и смертоносных болезней, которым был подвержен род человеческий, — войной.