Тобиус задумчиво покусывал нижнюю губу, ощущая желание раскурить трубку и обдумывая свои дальнейшие шаги. Будь у него нужные способности, он прибег бы к сапиентомантии и стер бы воспоминания Мирлада о себе. О, насколько проще была бы его жизнь, умей серый магистр играть с человеческой памятью! Но он не умел.

— Меня ищут многие могущественные люди, желающие моей крови…

— Возможно, ты даже до конца не понимаешь, насколько могущественные, — отчего-то хмыкнул Мирлад.

— По уму, следовало бы тебя убить.

— Все зло в мире от ума, ибо люди прислушиваются к нему больше, чем к сердцу. Ты ведь так не поступишь?

— Нет.

— Почему?

Тобиус пожал плечами.

— Само то, что я подумал об этой возможности, делает меня не таким хорошим человеком, каким я хотел бы быть. А это, в свою очередь, делает меня несчастным… Прости, не знаю, зачем я это сказал.

— Магия, — расплылся в улыбке старик.

— Я посвятил магии свою жизнь, и могу поклясться собственным Даром, что в тебе нет ни иора этой самой магии.

К удивлению Тобиуса, Мирлад рассмеялся.

— Ты мне нравишься! Воистину, ты говоришь такие странные вещи с таким серьезным лицом, что это выглядит смешно!

— Я все еще могу сделать с тобой что-нибудь страшное, знаешь?

В ответ Мирлад лишь громче рассмеялся.

— Я говорил про магию иного рода. По большому счету я, содержатель постоялого двора, — человек, который, помимо всего прочего, еще и наливает клиенту выпивку. Выслушивать людей — это часть моего ремесла, а их часто тянет поговорить со мной о том, о чем они ни с кем больше говорить не отважатся. Открыть душу, смекаешь?

Тобиусу вспомнился Томас Бэйн, один из тех людей, которые остались в далеком прошлом и по которым он, Тобиус, все-таки скучал.

— Смекаю.

— Вот и славно. Кстати, недавно ко мне в гости наведался один гном, который в прежние времена часто захаживал, но в последние годы исчез. Разные люди говаривали, что он пошел служить гвардейцем к риденскому королю Радовану, прозванному Кровавым…

— Вадильфар из Криксенгорма.