— Кто там? — тихонько донеслось с той стороны спустя время.

— Свои.

— Все свои давно здесь…

— Вадильфар, если бы у тебя была борода, я бы сейчас тебя за нее оттаскал, пусть бы ты потом был обязан отрубить мне руку. Открывай.

— Господин Солезамо!

Заскрипели засовы, и дверь приоткрылась, но лишь настолько, чтобы волшебник проскользнул в густую темень.

— Проходите дальше, не наткнитесь на бочки и прочий хлам, здешний склад забит. Справа, вон туда, за ящики, за занавеску.

Несколько крохотных окошек в подвале были плотно забиты досками, а скудный свет рождала плошка с жиром и фитилем. За занавеской в маленькой каморке магистра приветливо ожидала стрела, наложенная на натянутую тетиву лука.

— Рад видеть, что ты не теряешь бдительности, Вилезий.

— Тем и живы еще. Слышишь, камнеед, ты проверил его?

— Сейчас и проверю, моховик, куда спешить? — За спиной мага гномский клинок покинул ножны. — Не обессудьте, господин Солезамо, но так надо.

— Что удумали, затейники?

— Да ничего. Проверить надо, господин Солезамо, вы это или нет?

Рядом с ногой Тобиуса на пол упал маленький металлический квадратик — мелкая гномская монета с искусной тонкой чеканкой.

— Поднимите.

Тобиус медленно присел, сомкнул бронзовые пальцы на монете, и чуть не завалился на пол, ощутив, как волной по телу прокатилась слабость, — он перестал чувствовать Дар.

— Ну как? — напряженно спросил гном.

— Вроде бы лицо не изменилось, — с сомнением ответил гоблин.

— Профаны, — презрительно скривился волшебник, — ложная личина, будь я самозванцем, слетела бы, лишь поддерживай я ее за счет внутренних резервов. Но если бы ее поддерживал артефакт с обособленным магическим зарядом, то личина уцелела бы.

Воины молча переглядывались, не зная, что делать дальше, а Тобиус с трудом выпрямился.