Тобиус не сразу отозвался, но не потому что забыл свое фальшивое имя, а потому, что все его внимание приковала пара лошадей, запряженных в карету и несших ее по небу все это время. К любым скаковым животным серый магистр относился с убежденной неприязнью, предпочитая истаптывать сапоги, нежели трястись на чьей-то спине, постоянно норовя свалиться в грязь мешком картопли. Однако эти скакуны вызвали в нем неподдельный интерес, и чем внимательнее он изучал их Истинным Зрением, тем больший испытывал восторг. Белоснежные шкуры животных украшали светло-серые разводы, похожие на непредсказуемые очертания облаков, огромные умные глаза подкупали небесной голубизной, а вместо грив и хвостов была беспрестанно менявшаяся дымка холодного водяного пара — сама суть все тех же облаков.

— Это духи? Элементали?

— Это призванные существа, — с нескрываемым недовольством ответил Кавидус. Неприязненное выражение портило его от природы привлекательное длинное лицо, но, судя по некоторым особенно явным морщинкам на лбу и около рта, выражение это посещало волшебника довольно часто.

— Никогда таких не видел и даже не читал о них. Прелестные существа.

Кавидус лишь дернул щекой вместо ответа, а в глазах его Тобиус не без удивления прочитал злость.

— Если хотите, я сам оплачу нанесенный ущерб, — сказал он и тут же понял, что сделал только хуже, потому что злость в глазах волшебника вспыхнула ярче.

— Это лишнее, — прогнусавил коротышка, — Кавидус, позаботься о карете и о своих лошадках. Мэтр де Верье, забирайте больных и следуйте за мной, вас надо устроить.

Сад оказался действительно большим, и дикость его постепенно стала казаться напускной, ибо дорожки, петлявшие в розовых кустах, были чисто подметены, но терялись в тени смыкавшихся над головой древесных крон. Создавалось впечатление, что вся эта буйная растительность имела только одно назначение — скрывать землю от взглядов сверху.

— Мне показалось, что я пришелся не по нраву вашему напарнику.

— Ему никто не по нраву, а сам он производит благоприятное впечатление лишь до тех пор, пока не откроет рот. И вот тут я не знаю, что отталкивает от него больше, — уйма злых слов, которую Кавидус способен исторгать часы напролет, или же… ну, вы поняли.

Изо рта высокого и статного Кавидуса воистину нестерпимо разило. Судя по ноткам мяты, можно было понять, что он предпринимал бессмысленные попытки скрыть вонь, но в итоге лишь оттенял ее.

— Кавидус как червивое яблоко — снаружи красив, а внутри одна гниль, — поделился своим мнением Тискрет Балеван, — и смрад ее рвется наружу. Представьте, каково мне быть рядом с ним, учитывая мой нос! Приходится затыкать его ватой.