– А ведь, и правда, странно! – сказал, вновь повернувшийся к окну, Макс.

– Но даже это, друзья мои, не главное! – принялся вещать малой, забрасывая в себя, в промежутках между словами, остатки вчерашнего шикарного ужина.

– Рекомендую внимательнее взглянуть на их доспехи и сделать предположение, что на них использовано в качестве звеньев.

Опять все приникли к окну.

Первым оторвался от сезерцания воинов неизвестного отряда Цик.

– Очень похоже, что к их изготовлению приложили руки дварфы или гномы, но что это за материал, я даже предположить не могу. Со стороны доспехи смотрятся, как игрушечные, лёгкие и воздушные. Вот только в них эти клыкастые смотрятся просто ужас, как внушительно. Я не хотел бы против них оказаться в открытом бою. Боюсь, что такие доспехи не всякий калёный болт возьмёт.

Остальные тоже ошарашенно смотрели на мальца.

– Ну, и как вам знамение?

– Всё это неспроста… – протянул Коля, а потом, хитро глянув на него, спросил: – Киря, и что же там за материал по-твоему?

Все притихли. Всех интересовал ответ.

– Дорогой мой, глазастый рыцарь, тебе посчастливилось, как, впрочем, и всем нам, лицезреть ни много ни мало, а ячеистые доспехи крылатого народа, выполненные из чешуи чёрного дракона!

Все поражённо уставились на мальца, не веря его словам. А вот Цик…

– А меня больше интересует не это, – все снова перевели взгляд на своего предводителя, – а откуда столько чешуи у господина, которого сопровождают эти воины? И, вообще, кто он?

– А меня больше интересует, – зевнув ответил малой, – а когда мы, собственно, жрать-то будем? – и так, исподтишка глянув на Наташку, тихонечко спросил: – Деньги есть?

Появление этого засранца, пускай и без их денег, неожиданно разогнало тоску у народа. Послышался смех, чуть ли не анекдоты стали звучать! В виду того, что на дворе творится непонятно что, решили в общий зал не выходить, а заказать завтрак в номер.

Наташка расстаралась и стол ломился от яств, всем было плевать, что через час у них, возможно, состоится самый серьёзный поединок за всю их жизнь.

Все, словно ополоумели. Смеются, рассказывают что-то, перебивают друг друга и опять смеются.

Один только Коля на этом празднике жизни ощущал какую-то ущербность.

Он очень не хотел потерять своё богатство, хотя за свою жизнь не волновался совершенно.

Осторожно встав из-за стола и кивнув Цику, сказал, что отойдёт в уборную. Так и направился к лестнице не до конца экипированным, имея при себе из оружия только кинжал, висящий на поясе.