Общество умолкло.

– Я не знаю, все ли правда в словах этого человека, – кивнула Вивенна на Вашера. – Но знаю, что Идрису не победить в этой войне. Мы должны сделать все, чтобы предотвратить конфликт, а не раздувать его. – По щеке покатилась слеза, а белые волосы приобрели мертвенный оттенок. – Вы и сами видите. У меня… больше нет власти, которую подобает выказывать принцессе, почитающей Остра. Я позорище в ваших глазах, но прошу, пусть моя неудача не станет для вас проклятием. Халландренцы не питают к нам ненависти. Они нас едва замечают. Я понимаю, это оскорбительно, но если вы привлечете их внимание погромами и бунтом, они лишь озлятся на нашу родину.

– Что же, нам покориться? – спросил идриец помладше. – Пусть и дальше на нас плюют? Какая разница, нарочно или нет? Мы все равно раздавлены.

– Нет, – не согласилась Вивенна. – Должен быть лучший выход. Их королевой стала идрийка. Возможно, они избавятся от предвзятости, если дать им время. Мы обязаны приложить все силы и удержать их от нападения!

– Принцесса, ваши слова разумны, – сказал старший, в шапке. – Но – и простите за откровенность – нам, в Халландрене, трудненько печься об Идрисе. Он изменил нам еще до нашего ухода, и мы теперь никак не можем вернуться.

– Да, мы идрийцы, – вторил ему еще один. – Но… здесь наши семьи, и они важнее.

Месяц назад Вивенна бы оскорбилась. Однако жизнь в трущобах показала ей, что делает с человеком отчаяние. Что им до Идриса, когда голодают близкие? Она не могла их винить за подобное отношение.

– По-вашему, будет лучше, если Идрис падет? – спросил Вашер. – Если начнется война, с вами обойдутся хуже, чем сейчас.

– Выход есть, – уперлась Вивенна. – Я знаю о вашей нелегкой доле. Если я возвращусь к отцу и все растолкую, мы найдем способ вернуть вас в Идрис.

– Вернуть нас в Идрис? – переспросил один. – Моя семья прожила в Халландрене пятьдесят лет!

– Да, но пока жив идрийский король, у вас есть союзник, – ответила Вивенна. – Мы можем улучшить ваше положение дипломатическим путем.

– Королю до нас дела нет, – уныло заметил другой.

– Зато есть мне, – возразила она.

И это была правда. Странно, но она ощущала большее родство с местными идрийцами, нежели с теми, которых она покинула. Вивенна поняла главное.

– Мы должны привлечь внимание к вашим горестям, не возбуждая ненависти, – сказала она. – Способ найдем. Говорю же, моя сестра отныне замужем за самим Богом-королем. Возможно, через нее мы убедим его заняться трущобами. Не из страха перед всплеском насилия с нашей стороны, а из сострадания.

Она продолжала стоять на коленях, позорясь перед мужчинами. Стыдясь своих слез, нескромной одежды и коротких волос, обрезанных кое-как. И того, что безнадежно подвела соотечественников.