«А в Идрисе кормят так же?» – написал Сьюзброн.

Сири снова улыбнулась. Он постоянно проявлял недюжинный интерес к ее отчизне. Она угадывала в нем томление, желание вырваться из дворца и повидать белый свет. И все же, несмотря на суровые правила, он не хотел бунтовать.

– Придется мне растлить тебя основательнее, – заметила Сири.

Он помедлил.

«А при чем тут еда?»

– Ни при чем. И тем не менее это правда. Ты чересчур хороший человек, Сьюзброн.

«Сарказм? – написал он. – Искренне надеюсь, что да».

– Только наполовину. – Сири легла на живот, при этом одновременно улеглась на Сьюзброна и на эту их «поляну» для пикника.

«Полусарказм? Что-то новенькое?»

– Нет, – вздохнула она. – Даже в сарказме бывает правда. Я не хочу растлить тебя по-настоящему, но ты, по-моему, слишком покорен. Тебе надо стать немного беспечнее. Порывистым и независимым.

«Трудно быть порывистым, когда ты заперт во дворце и окружен сотнями слуг».

– С этим не поспоришь.

«Но я поразмыслил над твоими словами. Пожалуйста, не сердись на меня».

Сири насторожилась, уловив его смущение.

– Хорошо. Что же ты сделал?

«Пообщался с моими жрецами. Ремесленным шрифтом».

Сири запаниковала.

– Ты рассказал им о нас?

«Нет-нет, – написал он быстро. – Я сказал, что тревожусь из-за ребенка. И спросил, почему отец умер сразу после моего рождения».

Сири нахмурилась. Лучше бы он предоставил ей вести подобные разговоры. Впрочем, она ничего не сказала. Ей не хотелось уподобляться жрецам и держать его под каблуком. Опасность грозила ему, и он имел право участвовать в разрешении проблемы.