Кто же она такая?

Ей стало тесно в крохотной комнатушке. Вивенна встала и распахнула дверь. Район был не захолустным, но и не процветал. Обычное место, где жили люди. Улица расцвечена достаточно, чтобы выглядеть гостеприимной, но здания маленькие, и в каждом – по нескольку семей.

Она пошла по улице, стараясь не слишком удаляться от снятой Вашером каморки. Миновала деревья, восхищаясь их цветением.

Что она за фигура? Что осталось, когда сорвали маску принцессы и отняли ненависть к Халландрену? Решимость. Она была неподдельна, и это Вивенне нравилось. Она заставила себя стать той, кем пришлось, чтобы выйти за Бога-короля. Стремясь к этой цели, она упорно трудилась и жертвовала собой.

Ханжой она тоже была. Теперь она познала подлинное смирение. По сравнению с ним ее прошлая жизнь казалась наглее и возмутительнее, чем любая цветастая юбка.

Она верила в Остра. Любила учение пяти видений. Смирение. Жертвенность. Чужое горе – превыше собственного. Но она начинала думать, что вместе со многими другими зашла в этой вере чересчур далеко и сама ее кротость стала формой гордыни. Теперь она поняла, что избрала ложный путь, сосредоточив веру на одежде, а не на людях.

Ей захотелось научиться пробуждать. Зачем? Что это вскрыло в ее личности? Ее религия отвергала подобное орудие. И только ли ради могущества она за него взялась?

Нет. По крайней мере, она так надеялась.

Оглядываясь на недавние события, Вивенна досадовала из-за постоянной беспомощности. И да, это казалось частью ее настоящего «я». Она была женщиной, которая готова на все, лишь бы увериться в своих силах. Вот почему она так усердно училась в Идрисе. Именно поэтому ей захотелось освоить пробуждение. Она стремилась познать как можно больше и подготовиться к возможным невзгодам.

Ей хотелось научиться всему. Пусть это дерзко, но правду не утаить. Она желала впитать все, что требовалось для выживания. Невежество оказалось самым унизительным изъяном за время ее пребывания в Т’Телире. Такой ошибки она больше не повторит.

Вивенна кивнула себе.

«Значит, пора упражняться», – подумала она, вернувшись в каморку. Достала веревку, которой связывал ее Вашер, – первую свою пробужденную вещь. Дох она уже вернула себе.

Вивенна вышла наружу, поигрывая зажатой меж пальцев веревкой. «Команды, которым меня научил Дент, – простые фразы. „Держи вещи“. „Защищай меня“». Он говорил о важности намерения. Пробудив свои путы, она заставила их двигаться, как часть собственного тела. Это было нечто большее, чем команда. Та оживляла, но намерение – сознательная инструкция – указывало цель и образ действий.