— Посмотрим сначала, кто он такой, — ответил директор.

Рик снова вспомнил, каким увидел попавшего на мониторах наблюдения. Невысокий, блёклый, тощий темноволосый парень с перепуганным грязным лицом и тонкой, почти девчачьей шеей. Сутуловатые плечи, дурацкая стрижка, выпачканная в земле одежда. Раздражение от бритья на щеках. Прыщи на подбородке. Разбитая бровь. Какой-то псевдоэтнический амулет, висящий на потёртом шнуре. Потерявшееся в лесу дитя большого города, глупое и беспомощное, которое, к тому же, чуть не съели.

— Кожа да кости, есть там нечего, — упрекнул он не слышащих его дикарей.

Ян понял по-своему.

— Двери с тобой, чудовище! У нас и не было подобных планов…

Рик пожал плечами — мол, переживу — и поддел носком ботинка валяющийся посреди коридора смятый бумажный комок. В мешанине изломанных граней угадывались крылья, нос и багряные, похожие то ли на круг, то ли странный зубчатый цветок эмблемы. Чуть поодаль белели ещё три таких же.

— Самолет. Очевидно, претерпевший крушение. Кто пускает бумажные самолеты в коридорах, Ян?

— Кто угодно.

— Нет, не кто. Я вот, например, даже не умею их складывать. Поставим вопрос по-другому: кто ловит эти самолеты и калечит их, как разъяренная горилла?

— Мусорит, — Ян тоже поставил вопрос по-другому. — Кто мусорит в коридорах? Паразиты. У уборщиков и без того полно дел…

Рик поднял один комок и развернул. Эмблемы при ближайшем рассмотрении оказались шестерёнками.

— Часовщик, — пробормотал он и спрятал мятый лист в карман.

— А? — спросил Ян.

— Да нет, просто подумалось. Чушь…

Дальше на линолеуме с рисунком под паркет что-то расплывалось и поблескивало. Что-то, очень напоминающее лужу. С одного её края плавал — на этот раз целый, но не самолет — бумажный изящный кораблик. По бокам его стройных бортов темнели всё те же эмблемы-шестерни.

— Безобразие, — сказал Ян и перешагнул лужицу.

— Распоясались, — согласился Рик. — Дети. Шли бы играть на улицу.

— Ты думаешь, это неофиты?

Словно в подтверждение слов заместителя, прямо под ними, на первом этаже, прокатилось эхо бегущих ног и смех.

— В столовую, — определил Ян.