— Времени у нас немного, поэтому давай сразу к делу, — первым заговорил Гневомир. — Я так понимаю, ты не просто так нанимался в эскадрилью, верно? У тебя дело к нам с Готлиндом?

— Никаких особых дел уже нет, — пожал плечами я. — Скажу честно, по вашу душу меня отправил товарищ Гамаюн – он теперь командует всей стражей Революции. Ему надо было разобраться, зачем ты вместе с анархистами и бандитами Вепра уничтожил наш самый передовой научный комплекс на реке Катанге.

— Погоди-ка, — вскинул руку Гневомир, — как это Гамаюн – начальник всей стражи? Он ведь погиб в Деште, когда город взяли бейлики.

— Многие так считали, — кивнул я. — Но я вот знаю товарища Гамаюна давно, хотя, наверное, и не так хорошо, как ты, и я верю, что он мог пережить нападение бейликов. Тем более что из Дешта их довольно скоро выбили – он вполне мог уйти в подполье и пересидеть бейликскую оккупацию.

— Не слишком мне в это верится, — покачал головой Гневомир. — Дешт город маленький, а в нём стоял корпус бейликов, если не больше. И что ни день людей расстреливали…

— Я своими глазами видел товарища Гамаюна не далее как пару месяцев назад – он был жив-здоров. И тебя, Гневомир, считает подлым предателем дела Революции. С ним легко согласиться, если поглядеть на твои дела.

— Ты был в этом комплексе на Катанге, Ратимир? — напрямик спросил у меня Гневомир, глядя прямо в глаза.

— Был, — кивнул я, — и потому у меня к тебе очень много вопросов. Да и не только к тебе – я ведь сразу после комплекса в столицу рвануть хотел, разобраться, что к чему. Но понял – там мне каюк сразу настанет. И только ты знаешь, что же такое творится на проклятом комплексе.

— Давай по порядку, — предложил Гневомир. — Сначала я тебе расскажу свою историю, а после ты мне – свою. И потом решим, как нам дальше с этим всем быть. Идёт?

— Говорильни слишком много будет для коридора. Патрули, конечно, бухают по палубе, но нарываться лишний раз, всё равно, не стоит. Вернёмся в кубрик – вряд ли там нас смогут подслушать.

— Думаешь, в эскадрилье нет тех, кто по-урдски понимает?

— Может и есть, — пожал плечами я, — да только поздно уже совсем, все давно спать улеглись.

Мы вернулись в общий кубрик. Он был наполнен храпом и сапом наших товарищей по эскадрилье. Вроде бы никого бодрствующих не нашлось. Мы уселись за столом, лампу зажигать не стали, чтобы никого ненароком не разбудить. А дальше всё было, как в гимназической спальне, где ученики в кромешно тьме рассказывают друг другу страшные истории, чтобы насмерть перепугать слушателей. Вот только в отличие от тех историй – наши с Гневомиром оказались ничуть не выдуманными.