Все плохо.

 — Он жив, — вампир ответил на незаданный вопрос, на долю секунды задержав на ней взгляд, но почему-то от его ответа стало не намного легче. Вампир потер лоб, поправляя встрепанные волосы, и жестом пригласил следовать за собой.

 Ноги повиновались так же тяжело, подгибаясь на каждом шагу, и, несмотря на слова Винсента, страх накатывал волнами, слепя темнотой, в которой иногда мелькала фигура идущего впереди вампира. Он шел медленно, с усилием не давая себе сутулиться, с усилием переставлял ноги и хранил остатки положенного ему спокойствия — если поддастся страху он, то некому будет унять остальных.

 Закрылась дверь в его комнату, и звук затерялся в тишине, не дойдя до ушей, или просто не был замечен, задавлен тяжестью мыслей и страхом.

 Вампир указал на стул, как-то рассеянно проводя по лицу рукой в попытке заправить за ухо снова выбившуюся из хвоста прядь, и от его невидящего взгляда стало жутко настолько, что Терис не сразу смогла подойти к столу.

 — Садись, — наконец выдавил он и посмотрел на нее. Спокойно, мягко, пытаясь заполнить что-то внутри привычным выражением глаз и интонациями.

 Не хотел пугать и пытался следовать своей вечной роли наставника и учителя, способного успокоить и объяснить.

 — Что...что случилось? — полукровка села и вцепилась в подлокотники, не отрывая взгляда от вампира.

 Он не смотрел ей в глаза, только мельком убедился, что она сидит, и оперся худыми руками о стол, глубоко вдохнув и на несколько мгновений замолчав, подбирая слова.

 — Покушение сорвалось. О нем знали. Их...атаковали легионеры, — тонкие узловатые пальцы сжали край стола, и древесина тонко заскрипела, — Тацкат погиб.

 Зрение поплыло, когда ком в горле разросся до пугающих размеров, давя уже на сердце.

 Она видела его один раз, толком не знала, но он был своим. И то, что о нем было известно, поневоле располагало. Не лез в интриги, заботился о сестре, и Альга так говорила с ним, с такой заботой и нежностью...

 — Альги с ними не было, — Винсент не то отвечал на ее еще не сформулированный вопрос, не то продолжал не услышанную ею фразу, и в его голосе сквозь боль прорезалось секундное облегчение, — Она где-то в столице. Должна вернуться в течение недели.

 Вернется и узнает, что ее ученик погиб, если слухи об этом не дойдут раньше. Сначала Корнелий, теперь Тацкат, которого она знала много лет.

 "За что..." — тупая боль разливалась внутри, и слова царапали пересохшее горло.

 — Как Спикер?

 Винсент ответил не сразу, и пара секунд его молчания приморозили к месту парализующим чувством страха.