— Извините, господин Хармон.

Паренек был явно перепуган его рычанием. Хармон улыбнулся своим мыслям. Ничего, от мальчишки не убудет. Хороший начальник не должен забывать о строгости, чему была по меньшей мере одна веская причина. Строгость в обращении давала подчиненным четкое представление о статусе начальства и, кроме того, стимулировала их к достижению такого же положения. К тому же строгость охлаждала горячие, но недалекие головы прежде, чем их владельцы успевали совершить какую-нибудь глупость в самый неподходящий момент. В такой момент, например, как сейчас.

— Так в чем же дело?

— Там… вас просят к телефону, сэр. Говорят, что дело срочное.

— Не сомневаюсь, — пробурчал Хармон. Он уже догадывался, чей голос сейчас услышит. Приложив трубку к уху, он понял, что не ошибся. Это был Хеймс, секретарь канцелярии президента Вайермана.

— Господин премьер-министр?

— Да. Это ты, Хеймс?

— Президент Вайерман просил меня довести до сведения членов кабинета, что сегодня на семь часов вечера назначено экстренное совещание. Президент понимает, что этим он ставит всех в очень трудное положение, но особенно просил меня подчеркнуть важность сегодняшней повестки дня и напомнить всем о необходимости прибыть без опозданий.

— О чем пойдет речь на этот раз, Хеймс? Будет зачитана в диктофон очередная резолюция для Центаврианского Конгресса?

— Не могу знать, сэр. Могу я доложить президенту, что вы будете у него в назначенное время?

Хармон нахмурился.

— Да… да, передайте, что я постараюсь быть вовремя. Я ведь принес клятву служить интересам Правительства в Изгнании, в конце концов.

Он положил трубку на рычаг. Стены отеля не обрушатся от того, что принадлежащий ему с потрохами драгоценный господин Хармон отлучится на несколько часов для небольшого разговора. Так что все в порядке. Сегодня вечером за обедом постояльцы «Роял Чиерон» не смогут отведать блюд экзотической земной кухни, коей отель так славится, кухни во всем ее блеске, — это, конечно, трагедия, но мало кто из не знатоков сумеет разобраться в отличиях. И только-то.

На Чиероне нет настоящих ценителей — за исключением, может быть, горстки беженцев-землян, — поэтому потеря будет невелика. Томас Хармон негодует, но до этого мало кому есть дело. Хармон повернулся и через головы поваров крикнул своему заместителю, что приготовление сегодняшнего обеда полностью переходит в его руки, повернулся на каблуках и с непроницаемым лицом направился в свой номер.

В соответствии с положением, которое Хармон занимал в иерархии отеля, его номер был весьма удобно расположен и оборудован по последнему слову комфорта и шика, чем в особенности отличалась спальня. Имелась также и небольшая гостиная, обставленная с утомляющей чопорной роскошью, что составляло продуманный контраст с изяществом спальни и делало первую не слишком удобной для пользования. В обычной ситуации Хармон предпочитал держаться от гостиной подальше, принимал существование дополнительной комнаты скорее лишь как один из знаков отличия, приличествующий его рангу, чем как нечто приятное и полезное в быту. Вот уже десять лет он был вдовцом, имел привычки обычные, но твердо устоявшиеся и ни в каком дополнительном пространстве для жизни, чем то, что ему предоставляла спальня, не нуждался совершенно — нужно отметить, что спальня эта была немаленькая. Ему было хорошо известно, что этот гостиничный номер будет сохранен за ним до тех пор, пока он не вздумает вдруг уйти на покой. И никаких изменений в этом плане не случится даже после того, как его функции в качестве шеф-повара усохнут настолько, что единственным полезным вкладом в процесс приготовления пищи будет являться его личная подпись над нижним срезом листа обеденного меню.