7

— Вы мой штаб, парни, — объявил Хамиль, перестав наконец расхаживать и остановившись перед костром, уперев в бока руки и отбрасывая широкую длинную тень. — Вы мой штаб, — повторил он, смакуя слова. — Мой штаб.

Ладислас и Ньюфстед лежали на траве, при этом первый безмятежно глядел на звезды, а второй, подперев щеку ладонью, смотрел в огонь. Поттер сидел закинув ногу на ногу на большом валуне, его глаза блестели любопытством. Хамиль многозначительно отозвал их подальше от остальных и теперь весь светился предчувствием триумфа. Сейчас он видел себя военным гением.

Майкл, незваным незаметно подошедший к костру вслед за Поттером, презрительно изогнул губы. Он сидел на корточках в тени валуна центаврианина и молча наблюдал за происходящим.

— Давай к делу, Франц, — устало подал голос Ньюфстед.

Хамиль ожег его яростным взглядом. Ньюфстед рассмеялся:

— Перестань, к чему эти драматические эффекты. Так в чем дело?

Но даже Ньюфстед не мог испортить сегодня вечером настроение Хамиля. С тех пор как прошедшим днем командир одного из специально посланных им в предгорья разведывательных отрядов доложил ему нечто наедине, Хамиль пребывал в приподнятом настроении. И вот теперь он решил наконец ввести в курс дела и их тоже.

— Я начинаю боевые действия против пришельцев. Завтра будет сделан первый шаг, — отчеканил он со значением, кося одним глазом на Поттера.

— Если ты собираешься предложить нам спуститься с горы и наконец-то раздолбать тот блокпост пришлых на шоссе, тогда так сразу и скажи. — Ньюфстед не желал оставлять Хамилю возможность для разворачивания грандиозных планов. Не меняя выражения лица, повернувшись на бок, Ладислас тихо усмехнулся.

— Спасибо, Ньюфстед, ты невероятно вежлив сегодня, — отрезал Хамиль.

— Ну-ну не дуйся, — небрежно отозвался Ньюфстед. — Ты и без того что тот воздушный шар. Еще лопнешь.

— Господа, — протрубил Поттер, — я рад слышать, что генерал Хамиль сумел подготовить план в такой короткий срок. Это весьма вдохновляет.

— Выступаем завтра? — пробасил Ладислас.

То, что назревало между Ньюфстедом и Хамилем, теперь сказывалось на них обоих. Хотя в любом случае Майкл сомневался в том, что здесь могло произойти что-то серьезное. Горечь и раздражение Ньюфстеда должны были периодически находить выход, и такого рода пикировки в лагере, вероятно, были обычным делом. И снова Майкл ощутил накатывающую на него иссушающую апатию. Если эти люди — его, то, очевидно, настало время что-то решать. Возможно, пришло время сказать себе, что двадцать лет, проведенных на Чиероне, все-таки не прошли для него даром и дали гораздо лучший опыт и знания, чем те, что он мог бы получить, живя в мире, все в котором расходилось с его представлениями о нем.