— Поп! Ну чему ты Серёжу учишь?! — Жанне надоело изображать обиду, и она снова повернулась к нам.

— Ща, Жанн, уже финал. Вот. — я подмигнул ей и повернулся к разомлевшему парню: — И смотрит она затуманенным от счастья взглядом в накладную — а там две сотни тонн дерьма. И по трансляции ей орут, из твоего ангара:

— Валюха! Выпускай эту говновозку! У неё третий трюм подтекает! Сама убирать будешь!

И начинает твоя сверкающая броня коричневыми разводами покрываться… И смотри она на тебя уже как-то не так.

— А как? — решил подыграть мне Грей.

— С сомнением смотрит.

— Командир… Ну, блин, Поп! Чего ты Сережёньку расстраиваешь? Вот точно — будешь сегодня сухпай жрать!

— Кхм, — наш самый юный член экипажа выглядел явно смущённым: — А если подтекать не будет? Командир — у нас же не подтекало?

— Эээ… Поп? Ты что — и вправду отходы возил? — Жанна недоверчиво посмотрела на меня: — На этом корабле?

— Угу, — не стал скрывать я, и она непроизвольно начала принюхиваться.

— Да всё нормально было, Жанн. Чего ты. Не в твоей же каюте возил. Хотя тогда — да, мы весь корабль контами забивали.

— И даже те места, где сейчас наши каюты? — она подозрительно прищурилась.

— Конечно! Знаешь, как в Сотисе тогда платили? За одну ходку тридцатник лямов капал.

— На месте моей каюты стоял бак с дерьмом? — она снова принюхалась — теперь к своему рукаву.

— Нет, что ты, Жанночка. На месте твоей каюты у меня нычка для контрабаса была. Я там парфюмерию прятал от полицаев.

— Командир? А мы что — и контрабанду возили? — послышался полный удивления голос Клёна: — А я думал одно дерьмо. Оно же у нас, даже в основном коридоре, в контах лежало.

— Клён! Вот в них и возили.

Жанна уже хотела сказать ещё что-то в мой адрес и даже приоткрыла рот, но тут, на моё счастье, по трансляции раздался голос нашего координатора:

— Третья группа! Выдаю маркер первой точки!

— Жанна! Маркер выводи! — я сменил тон на деловой: — Отставить шуточки. Работаем! Всем приготовиться!