Угрожающего оттенка слова 'поздравляю' Хаяси, кажется, не заметила.

— Ну что? — весело отсалютовала она бутылкой, — Присаживайтесь, куратор. Будем праздновать мой приём в школу ненормальных!

Чезаре спокойно пожал плечом и присел. Не сказать, чтобы у него совсем не было дел, но в принципе, он никуда особо не торопился.

— Я схожу покурю, — не глядя на преподавателя, сказала Бетти. Несложно было увидеть, что с его появлением ее настроение резко испортилось.

— Что это с ней? — удивленно спросила Хаяси, глядя вслед колдунье.

— Ее родителей убил Лазурный Тюльпан, — негромко пояснил Адам, — Видимо, профессор Финелла напомнил ей об этом…

Поднявшись, юноша отправился следом за Бетти. Чезаре лишь пожал плечами. Мол, ну да, не успел убить его чуть пораньше. Кристиан посмотрел на него, на дверь, за которой скрылась девушка, и с преувеличенным энтузиазмом поторопился разрядить обстановку.

— Праздновать, так праздновать! — телекинетик установил планшет на краю стола, оперев на стенку, — Давайте сюда, народ. Профессор, вам тоже понравится.

— Запусти на большом голодисплее, балда! — посоветовал Тадеуш.

На экране разворачивалась сцена пробуждения Балу в женском платье перед Фреей. Хохот девушек, наблюдавших это триумфальное событие вживую, с легкостью перекрывал реакцию зрителей записи.

— Мда… — сквозь смех высказался Тадеуш, — Cicha woda brzegi rwie, как у нас говорится… Вот уж не полагал, что у пани Пешки такие… мысли… насчет Балу.

— Страшная цена за страшные тайны… — задумчиво произнес Чезаре, воочию наблюдая то, о чем ему рассказывала Рейко.

— Ладно, по крайней мере, у нас тоже было весело, — хмыкнул Крис и толкнул локтем Сикору.

— Не понимаю, о чём вы, пан Кристиан, — сделал каменное лицо Тадеуш и несильно пнул пана сводника под столом.

— Я вообще-то о Хуру, пан Тадеуш… Ладно, похоже, это конец видео.

Чезаре хмыкнул, нисколько не сомневаясь в сути намека:

— А что, синьорита Лумхольц уже забыта и заброшена?

— Э-э-э… а можно мне пояснить эту Санта-Барбару? — осторожно поинтересовалась Хаяси, переводя взгляд с лица Сикоры на лицо Финеллы и обратно.

— А что тут пояснять? — удивился Чезаре, — Что тут происходило, на что намекает синьор Вернер, вы знаете лучше меня… А вот с Черной Лилией лучше быть поосторожнее: что может натворить из ревности столь эмоционально нестабильный человек, страшно даже представить. Даже мне.

Тадеуш же сдержанно улыбнулся, пожав плечами: