Все это в одно мгновение промелькнуло у меня перед глазами, и только потом я заметил привалившегося к стене дома мятежника с арбалетным болтом в груди. И еще одного распластавшегося у сарая в некогда сером, а теперь от засохшей крови темно-багровом камзоле.

Топтавшийся посреди двора арбалетчик с позеленевшим лицом молча указал мне на огород, и я тут же бросился туда. Между хлевом и птичником под охраной полудюжины волонтеров стояли трое пленных. Двое все в тех же серых камзолах, третий в полном боевом снаряжении тяжеловооруженного рыцаря. Только снятый шлем валяется на земле и длинные пряди слипшихся от пота темно-каштановых волос облепили лицо.

— Вы еще пожалеете, черви, что посмели поднять руку на рыцаря! Мой сюзерен барон Бейкферн этого так не оставит! Я лично прослежу, чтобы вас всех посадили на кол!

Побледневшие волонтеры наставили на застигнутых на месте преступления мятежников арбалеты, но лично у меня были большие сомнения, что у кого-нибудь из них хватит духу выстрелить в благородного господина. Слишком сильно въелся во вчерашних крестьян страх перед неминуемым наказанием за подобный поступок. И слишком мало еще на них крови, чтобы они почувствовали ее вкус и дурманящую и застилающую здравый смысл уверенность в собственных силах.

Рыцарь все это понимал не хуже меня, а потому вел себя вызывающе нагло, рассчитывая если и не выйти сухим из воды, то отделаться не столь уж и обременительным выкупом. А Линцтрога что-то не видно, да и Шутник, как назло, куда-то запропастился.

— Это в Йорке вы благородный господин, а здесь вы разбойник, мятежник и убийца, — скорее для волонтеров, чем для пленников, уверенно заявил я. — Его светлость великий герцог Альфред Третий распорядился вешать таких без суда и следствия.

— Молчать, смерд! Не смей разевать свою вонючую пасть! — заорал на меня взбешенный рыцарь.

— Повесить их, — не повышая голоса, приказал я.

Волонтеры вздрогнули и лишь втянули головы в плечи. Решимости выполнить мой приказ ни у кого из них не хватило.

— Капрал велел лейтенанта дожидаться, — виновато сообщил мне опустивший глаза Олаф.

— Дожидаться? Что ж, раз капрал велел… — Под издевательский смех рыцаря я протянул руку Олафу, чтобы забрать у него взведенный арбалет. — Беги к лейтенанту, узнай, как с этими ублюдками поступить.

Услышав про ублюдков, рыцарь покраснел от бешенства и, готовый разразиться очередной порцией перемешанной с угрозами брани, уже открыл рот, но тут я неловко перехватил арбалет, и тяжелый болт угодил ему точно между глаз.

— Тень! Как нехорошо получилось! — выругался я и обвел взглядом не меньше пленников обалдевших волонтеров.