После того как мы на деревенском погосте похоронили погибших сослуживцев и загубленных бунтовщиками крестьян, лейтенант Эмерсон приказал занять дом бывшего старосты и переждать ночь там. Поутру от капитана Анвольда должен прибыть гонец, тогда уже ясно станет — останемся мы здесь дальше или придется перебираться на новое место.

В связи с такой неопределенностью лейтенант распорядился усилить караулы и, опасаясь нового нападения мятежников, даже не отпустил пехотинцев в церковь на отпевание погибших товарищей. Вместо этого он пригласил священника, чтобы тот отслужил заупокойную прямо в доме старосты. Волонтеры присоединились к солдатам, а мы с Арчи без дела болтались по заднему двору, делая вид, что помогаем Шутнику готовить ужин. Укрывшийся плащом Бернард храпел на загнанной сюда телеге.

— Кейн, ты идиот! Какая муха вообще тебя укусила? — закатил глаза Шутник, помешивавший деревянной ложкой похлебку в котелке над костром.

— Ты о чем это? — разыграл я удивление.

— С какой стати ты продырявил этому рыцарю башку? — уточнил вопрос сидевший рядом на бревне Арчи.

— Должен же я был сделать хоть что-то хорошее в своей жизни, — пожал я плечами.

— Ты это собираешься говорить на трибунале? — Арчи поднялся на ноги и огляделся. Ни капрала, ни лейтенанта видно не было. — Придумай что-нибудь получше.

— Думаю, до этого не дойдет.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — предупредил меня Шутник. — Лейтенант хоть и остыл, но слово сдержит.

— Да и тень с ним, как-нибудь выкручусь, — отмахнулся я.

— Вот этого я и опасаюсь, — скорчил гримасу Арчи и уже краешком рта тихонько пробормотал: — Тихо, капрал идет.

— Кейн, иди сюда, — позвал меня Линцтрог, остановившись рядом с конурой.

— Слушаю, господин капрал, — подошел к нему я.

— Лейтенант приказал приглядеть за тобой, чтобы ты глупостей не натворил, — неожиданно в открытую предупредил меня Линцтрог и по его добродушному лицу скользнула тень раздраженной гримасы. — Видно, всерьез он на тебя взъелся. Но если решишь попытать счастья, я отвернусь. И ребята мои ходить по пятам не станут.

— Спасибо, господин капрал. — Мне ничего не оставалось, кроме как его поблагодарить. — Я могу идти?

— Иди, сынок, иди, — разрешил Линцтрог и ушел в дом.

Я вернулся к костру, присел на бревно и задумался. Серьезно он советовал дезертировать, не дожидаясь возвращения в Старый Перент, или просто хотел на мою реакцию посмотреть? Если разобраться, добрых чувств к подстреленному рыцарю ему испытывать не из-за чего. Даже скорее наоборот: хоть оставленные в деревне пятеро пехотинцев и успели занять оборону, это ничего не изменило: удравшие при появлении нашего отряда мятежники спалили их вместе с домом. Но что было, то прошло, а сбеги я — это будет оплошность Линцтрога. И, насколько мне удалось понять характер капрала, таких ситуаций он очень и очень не любил. Вот ведь вопрос-то…