За двадцать лет, общество русских, вывезенных за пределы привычной планеты, оторванных от привычных условий жизни и религиозных устоев, превратилось в тот самый монолит, которого раньше не было.

  Вечно нам что-то навязывали, доказывали, что мы плохие, что мы хитрые, пьющие, ворующие и грязные.

  Теперь, самая главная нить, что связала всех нас воедино, стала не красивой доской, в золоте или серебре. Не красным партбилетом.

  Нитью стали мы сами.

  Мил любовался цветущим деревом, радуясь новой весне.

  В его книгах, простых и понятных, пока его не закружила ненависть, таких весен и лет было множество.

  Потом - не стало вовсе.

  На Матушке - было не до того - война, развитие, куча вопросов и проблем, что легли на его плечи неподъемной ношей.

  До сих пор Мил не мог понять, правильно ли он поступил, построив общество на фундаменте высшего образования, насильственно насаждаемого и столь же насильственного, прохождения армейской службы, устанавливая свое государство на две рельсы: глобальное образование и глобальную милитаризацию.

  Вернув привычным словам их первоначальный смысл, стало легче жить - вранье лишь порождает вранье, затягивая в красивый омут, выбраться из которого очень и очень сложно.

  Привыкнув, в первой сотне, отвечать за свои слова и поступки, Мил требовал того же и от остальных.

  "Бил по морде, а не по паспорту", отправляя проштрафившихся пахать физически в дальние уголки планеты, еще не тронутые цивилизацией.

  Вместе с семьями, которыми эти паразиты обрастали стремительнее, чем собака - блохами.

  Некоторые дохли.

  Некоторые, затаивали злобу и вновь рвались к власти, только, единожды соврав, оказывались в черном списке.

  Общество Матушки, зная, за какие деньги их дети получают образование, за чью кровь, над головой у них кружатся защитные станции, воров и казнокрадов, частенько, давило в уголке, невзирая на мандаты и красивые слова.

  Самосуд?

  Да!

  Зато и чиновник стал понимать, что его ждет.

  Сразу после закона "Шага веры", был принят еще один закон.