****

  Сон, всемогущий и всемилостивейший, злейший и спасительнейший, злой Гипнос и сладкий Морфей.

  Только во сне мы летаем, не ведая крыльев; плаваем, не зная жабр; горим в огне, совершаем открытия и мечемся в кошмаре.

  Мы пробуждаемся освеженными.

  Мы волочим ноги, проиграв схватку с ужасами.

  Мы тащим в стирку мокрое от пота постельное бельё.

  А сон, делает нам ручкой, точно зная, что никуда мы от него не денемся.

  За все время, что я был наемником и раньше, когда моя трудовая карьера только начиналась, я искал своего предела - сколько можно не спать.

  И нашел, когда от боли мог только выть и кататься по прохладному полу, радуясь, что этого никто не видит.

  Мой предел - пять суток, без медикаментов.

  В конце пятых жизнь превратилась в черно-белое кино с ежесекундными лакунами.

  И я научился спать сидя, привалившись горящей спиной к холодной, бетонной стене.

  И восхищенно-удивленный вопль, с соседней кровати: "Он же спит сидя!"

  Вновь и вновь переживая события тех лет в странном сне, сочном и расстраивающе-реальном, по своей сути, я выздоравливал.

  Я отпускал друзей, у кого-то прося прощения, а кому-то легкомысленно махая рукой на прощанье.

  Подмигивал врагам, осознавая, что они делали мою жизнь намного ярче и враги исчезали, скрежеща зубами.

  Моя рабыня только качала головой и тяжело вздыхала, испуганно прижимаясь к стене всеопустошающегося хранилища моих личных воспоминаний, сожалений, комплексов и надежд.

  У меня большое сердце.