Идеальная мишень для арбалетчика.

К чести стражи, ни один не ударился в бега. Бородач скривился, будто у него разболелся зуб. Юный Дуда позеленел, как с тяжелейшего похмелья. А Густав принялся натягивать тетиву арбалета. Зачем он прихватил с собой дюжину болтов, каких в караулке навалом, стражник и сам не понимал.

Не иначе, чуял: пригодятся!

Тварь готовилась наброситься на людей. Когда Густав под стол пешком ходил, дедушка, помнится, рассказывал внуку об ухватках гарпий. Оглушают, значит, сеют панику, а едва побежишь – налетают и рвут в клочья. Без доспеха и шлема с бармицей – верная смерть. «Мама» крикнуть не успеешь! Деду арбалет не раз жизнь спасал. Потому и внука стрелять обучил.

Кольца-мгновения нанизывались на короткую стрелу времени. Скрипела тетива. Клепсидра роняла последние капли. Сейчас время выйдет, и ничто не спасет безоружных. Одна гарпия способна убить многих.

Густав знал, что не имеет права на промах.

От клича Келены что-то сместилось в его голове. Он вдруг оказался на войне, о которой лишь слышал из рассказов деда. От единственного выстрела зависели жизни соотечественников. Нет, старина Густав не подведет! Щелкнул «орех» спускового устройства, фиксируя тетиву. Стрела легла в желоб. Рядом поудобнее взялся за глефу Тибор Дуда. Молодец, парень! Храбрец! Готов прикрыть, дать время на перезарядку.

Спасибо, Тибор, спасибо, малыш…

На самом деле Тибор Дуда понятия не имел, что его записали в герои. Он просто растерялся. Голова раскалывалась, казалось, мозги вот-вот брызнут из ушей – и станет легче. Глефу он перехватил машинально – руки действовали вне зависимости от рассудка, плавящегося в черепной коробке. В последнее время он много упражнялся, радуя старшого. Вот и теперь, когда Густав вскинул арбалет, тело откликнулось само. Косой удар снизу вверх вышел у Тибора отлично. Хоть новичкам демонстрируй, в качестве наглядного пособия.

Как учили: «Всадника крюком за кошель – и на себя!»

Кошелькастого всадника поблизости не оказалось. Но он и не потребовался. Солнце полыхнуло на лезвии глефы, крюк зацепил арбалет – и Тибор рванул. Упали все: Густав, Дуда, арбалет и закогтившая его глефа. Болт с гудением ушел «в молоко», распугав на крышах всех голубей. К воплям гарпии птицы остались равнодушны, а стрела есть стрела.

– Ну ты и да! – непонятно выразился Густав, моргая с огорчением.

Старшой уже собрался обложить идиотов-сослуживцев по матушке, да так и застыл с открытым ртом. Словно подражая стреле, над улицей летел пузатый кувшин с засмоленной крышкой. Смола в полете коробилась, местами отпадала, и из дырочек валил сизый, неприятного вида дым. Вне сомнений, кувшин запустили из катапульты. Руками такой пузан дальше, чем на пять шагов, не зашвырнешь.