– Помолчите, милейший, – холодно бросила Исидора. – У меня от вас голова болит.

Толстяк прикусил язык. Горгулья свечой взмыла вверх – плеснули, грозя пожаром, крылья багряной мантильи – и опустилась на балкон рядом с гарпией. В следующую секунду она уже водила ладонью у лица бесчувственной Герды.

– Жива. Кажется, сотрясение. Средней степени, по шкале Скультетуса. Ее надо перенести на кровать.

Отчего профессор во второй раз не воспользовалась левитирующим заклятием, никто не знал. «Возможно, – предположила гарпия, – при сотрясении левитация противопоказана?» К счастью, маленькая цветочница оказалась легче перышка. Или это Исидора была сильнее, чем сулила ее внешность? Взяв раненую на руки – из Кристиана сейчас вышел бы аховый помощник, да и гарпия находилась не в лучшей форме – профессор без труда уложила ее на кровать.

Убедившись, что дыхание не вызывает опасений, а кровь остановилась, Горгулья вернулась на балкон.

– Молодой человек! Да-да, вы, с глефой. Будьте так любезны, сходите за лекарем.

Кто бы усомнился, что Тибор Дуда бегом отправится выполнять просьбу? И магия была тут ни при чем – личное обаяние, и только.

– Нужна вода – промыть рану. Остальное – дело лекаря.

Когда гарпия несла из кухни воду в ковшике, в коридоре объявился Кристиан. Давай, мол, пособлю. Келена шикнула на дурака: тебе самому лекарь нужен! Сиди у окна, карауль. Как придет, да с Гердой закончит – покажешь руку.

Падение добавило Непоседе ума. Перечить он не стал.

– …Все. Пусть спит. Теперь мы можем поговорить?

– Если не возражаете, профессор, то на кухне.

Исидора сдерживала шаг, следуя за ковыляющей гарпией. Войдя, она плотно притворила за собой дверь. Остывшая печь, стол с кастрюлями, два табурета… Идеальное место для беседы между студенткой и профессором. Вздохнув, Горгулья остановилась у окна, смотря на улицу, где еще недавно бесновалась толпа.

Гарпия ждала у стенного шкафчика.

Обе женщины чувствовали себя неуютно. Слишком близко. Как в бою. Окажись между ними хоть полдюжины шагов, было бы легче. Но выбирать не приходилось.

– Я пыталась вас убить. Я виновата.

Голос Исидоры, обычно громкий и внятный, звучал шелестом травы. Горгулья не умела извиняться. Она просто констатировала факт. Без прелюдий, без долгих объяснений. Причины, мотивы – ничто не играло роли. Я пыталась вас убить.

Я – виновата.

– Знаю. И не держу на вас зла.

– Вы не умеете держать зла. Я в курсе.