– Не умею. У каждой из нас свои особенности. Это плохо?

– Не мне судить. Вы не отказываетесь от своего предложения?

– Какого?

Гарпия прекрасно знала – какого. Но профессор должна была сказать это слово сама. Разговор складывался сухой, почти враждебный. Горгулья по-прежнему стояла к гарпии спиной. Келена тоже уставилась на печь, будто следила за молоком, грозящим убежать.

Хорошо, что не было свидетелей. Свидетели вечно ошибаются.

– Вы обещали помочь мне. Один раз я утратила контроль над собой. Я не хочу, чтобы это повторилось. Не знаю, поймете ли вы… Мне показалось, что я на войне. Что мой дед – рядом. Что время ничего не значит. Сегодня я видела толпу под вашими окнами. И мне опять показалось, что я – на войне. Что мы обе – на войне. Помогите мне.

Исидора собралась с духом.

– Я прошу вас.

У нее больше нет паразита на якоре, поняла Келена. Якорь остался, а паразита нет. Она убила его. Джош Кровопийца умер бы, а не обратился за помощью к ненавистным гарпиям. Собственно, он и умер. Наверное, дед проклял бы внучку, узнай он, что та оказалась сильнее.

– Давайте чаю заварим? – предложила гарпия.

Caput XIX

Caput XIX

Но что есть запрет, и что есть судьба,

и что есть от рая ключи,

Коль выпал час плясать на гробах

и рыжих собак мочить,

И туже затягивать ремешок,

и петь, как поет листва –

Давай, дружище, на посошок,

нам завтра рано вставать!