– Скажи, ты рассуждал точно так же, когда я отказался есть гнилые яблоки? Мне было четыре года…

– Неблагодарный! Тебя кормили, а ты…

– Или в тот раз, когда ты выбил Пэрришу зубы, потому что он громко хлопнул дверью и разбудил тебя, когда ты отсыпался после попойки? – Себастиан сделал еще шаг вперед. – Или когда я недостаточно быстро подал тебе эль? Или когда мама сварила морковь, а ты хотел свеклы? А как насчет того случая…

– Хватит! – взревел Джейкоб, дико вращая глазами, и ударил сына кнутом.

Ари предупреждающе вскрикнула, однако Себастиан был готов. Он схватил конец кнута, дважды обмотал его себе вокруг запястья и дернул, едва не сбив отца с ног.

Джейкоб выпрямился, потверже уперся ногами в пол и потянул за кнутовище.

Себастиан стоял, как скала, хоть кнут и впился ему в запястье.

– Хватит. Ты больше не будешь причинять людям боль.

Его отец рассмеялся и взглянул на Ари:

– Что, принцесса, и такой парень тебе нужен? Одни слова, никаких дел! Он тебе свою спину показывал? Ты посмотри как-нибудь. На ней написано, что он трус. Навсегда написано.

Стыд, холодный и скользкий, как змея, клубком свернулся в животе Себастиана, но Ари внезапно ответила:

– Ложь! От первого до последнего слова! Себастиан храбрее всех на свете, а шрамы на его спине – напоминание о том, что, как его ни старались сломить, ничего не вышло!

Скривив губы в отвратительной ухмылке, Джейкоб оглядел Ари с головы до ног:

– Вот пустомеля, еще и жирная, как корова. Я-то думал, у моего сына вкус получше.

– Оставь ее в покое. – Голос Себастиана звучал спокойно, несмотря на душившую его ярость. – И меня оставь в покое. Просто – уйди. Убирайся из Косим-Таласа, навсегда.

– Ты мне не приказывай, мальчишка! – крикнул Джейкоб, гневно вращая глазами. – Когда я вхожу в дом, все трясутся от страха. На улицах народ расступается! Я в этом городе хозяин!

– По правде говоря, хозяин в городе Тиг. А ты у него на побегушках. – Себастиан впервые слышал столько злобы в голосе Ари. – Больше ведь ты ни на что не способен? Гордо подчиняешься, даже если тебе приказали убить ни в чем не повинную девушку! Даже если приказали убить собственного сына. Когда мы убьем Тига, я лично прослежу, чтобы тебя заключили в самую дальнюю и страшную тюрьму, где никто и никогда не вспомнит твоего имени.

Джейкоб рванулся к Ари, нацелив ей в лицо рукоять кнута.

Ярость испепелила страх и стыд в душе Себастиана, оставив лишь кровавую пелену перед глазами. Бросившись вперед, он врезался в отца, и они, сцепившись, покатились по каменному полу. Джейкоб грязно выругался и ударил Себастиана в грудь, однако юноша не почувствовал боли. Он даже не слышал оскорблений, которыми его поливал отец.