– Нет! – закричал Гарретт, ударив одного из пикинеров древком Геофонфира по голове, но двое других потащили его назад. Остальные усилили давление на Прайса.

– Ты им подчинишься? – рявкнул Прайс, небрежно зарубив одного из пикинеров обломком меча. – Гарретт Эотен-Дрейфенд! Ты трус!

Но Гарретт прекратил сопротивляться. Он отсалютовал Геофонфиром, удаляясь все дальше.

– Я тебя найду! – крикнул он по-саксонски.

Прайс был недоволен. Пикинеры находились всего в пяти ярдах[55] от него, но он повернулся к сатрианцам спиной, демонстрируя полное к ним презрение, и пошел назад к Гвардии. Неподалеку его ждал Роупер.

– Никогда не деритесь с Эотеном-Дрейфендом, – сказал Прайс сдержанным тоном. – Он бы вас убил. Пойдемте, лорд.

Роупер собирался строго отчитать гвардейца за то, что он вмешался и не дал ему сразиться с Гарреттом, но при виде необычно спокойного Прайса весь накопленный им гнев сразу же улетучился. Быстрым шагом они оба стали догонять Гвардию.

Вновь хлынули вперед Скиритаи, заставив отступающих сатрианцев обреченно застонать. Легионеры были вымотаны до предела. Большинство просто садились в грязь, ошеломленные холодным градом и жесточайшей битвой. Вода от растаявших градин стекала по предплечьям, покрытым засохшей кровью, и размывала на коже над венами въевшуюся грязь.

Легионеры оцепенело мыли руки, затем брали мехи с водой, передаваемые из задних шеренг, и жадно к ним присасывались. Вода была вкусной, но глотать ее было трудно. Младшие неманди – парни семнадцати-восемнадцати лет, которых пока не ставили в боевые линии, брали с собой медицинские скатки и спешили через строй к тем, кто получил самые серьезные ранения. Капитаны, ликторы и другие младшие командиры не присаживались. Они бродили среди солдат своих легионов и говорили им, что в следующий раз они обязательно разобьют врага; что они должны думать о братьях, которые сражаются рядом с ними; и что, если они не будут драться на пределе своих возможностей, значит, их товарищи погибли сегодня зря.

В отличие от остальных легионеров, вся Священная Гвардия оставалась на ногах. Это были самые подготовленные воины. Они так быстро останавливали кровь, текущую из ран, и утоляли жажду с такой сосредоточенностью, словно не думали в этот момент ни о чем, кроме следующей схватки. Уворен собрал вокруг себя большую группу из гвардейцев и что-то пылко им говорил. Обрывки его речей достигли ушей Роупера:

– Леон, ты бьешься, как древний герой! Стой в передней шеренге как можно дольше. Ни один другой гвардеец, даже отдохнувший, не в состоянии заменить тебя, когда ты отходишь назад. Лейкр, нам нужна вся твоя выносливость. Сражайся за двоих! Салбьорн, сегодня ты излучаешь особую ярость. Используй ее, запугивай этих ублюдков, и тогда мы их вскоре разобьем…