В темноте закричала Ультио. Я не хочу сказать, что она вопила от ярости или что-то восклицала. Она кричала. Это было само воплощенное страдание, и даже безжизненные горгульи, передававшие ее голос, не могли убрать боль из этого звука.
Я не знал, что по нам ударило. С оставленных без присмотра консолей гремели отчеты о повреждениях. Я был уверен, что корабль обесточен, и избавился от этого заблуждения лишь ощутив, как внутри меня резонирует гул мощной полной тяги.
Нас никто не протаранил. По нам не попали из нова-пушки. Ультио дала ускорение на полной мощности без защитных механизмов и предупреждений о готовности, направив на двигатели весь выход энергии реакторного сектора «Мстительного духа».
Я извернулся во мраке, продираясь через гравитацию в сорок раз сильнее терранской и слыша, как трещат кости раздавливаемого ее напором экипажа. Мягкие ткани у меня в ушах сминались, крепко сжимаемые незримой хваткой. Я чувствовал, как в глазных яблоках как будто рвутся струны арфы, каждый разрыв кровеносного сосуда казался уколом кинжала. Меня окружал смрад крови тех, кто находился неподалеку. Некоторые кричали, истекая ею, другие же впали в забытье. Вонь их страданий образовывала миазмы, покров которых ложился на мою кожу. Такие же сцены гибели разыгрывались по всему кораблю.
Я почувствовал, что она тянется мне навстречу, чтобы соприкоснуться разумами. Она так делала очень редко: психическая компонента Анамнезис играла ключевую роль в ее функционировании, особенно в управлении киборгами и боевыми роботами Синтагмы, однако она всегда избегала подпускать меня слишком близко к своим мыслям. Сейчас наша связь тонула в ядовитом потоке бурлящей всеподавляющей паники.
Но она ошибалась. Должна была ошибаться. Абаддона не могли ранить. И я намеревался доказать, что она неправа, как только спасу экипаж корабля от раздавливания насмерть в кромешной тьме. Сенсоры доспеха фиксировали, что гравитация продолжает повышаться, и теперь ее силы хватит, чтобы полопались внутренние органы. В своем горестном исступлении она бы убила нас всех.