– Печальная новость. Тогда не будем терять время.

Я потянулся к ней.

Полет до Ларнаки продолжался лишь двадцать пять минут. Бо́льшую часть времени я проспал. Проходить таможню было не надо, зато я спросил, где два месяца назад погибла американка. Турок-киприот с приличным английским показал в окно терминала на пятно.

– Было очень страшно. Видите серый участок? Он был черным от взрыва. Его чистят, чистят, а след не сходит. Очень страшно.

Я поблагодарил турка, даже предложил чаевые, но он не взял – только покачал головой и ушел. Надеюсь, я его не обидел, хотя в тот момент мысли были совершенно не об этом. В полном оцепенении я смотрел на серое пятно. На деле оно лишь слегка выделялось на асфальте, но поверх него я видел кадры выпусков новостей – поток огня и дыма, искореженное тело, похожее на сломанную куклу. Ах, мама…

«Отмщение вернет ее, а, Дэви? – спросил я себя. – Миллионы погибших в Иране и Ираке. Пятьдесят тысяч в Ливане. Одна женщина на Кипре. Ты за всех отомстишь? А как насчет погибших в Камбодже, в Латинской Америке, в Южной Африке?»

Они не мои погибшие. Это не моя мать.

Мне стало дурно. Столько погибших. Столько страдания… Ну зачем люди так поступают друг с другом?

«Что ты сделаешь с Матаром, когда разыщешь его?» – явился следующий вопрос.

Я смахнул слезы.

Вот разыщу – тогда и будет видно.

Часть VI Игра в салки

Часть VI

Игра в салки

16

В Эль-Солитарио, в пятидесяти футах над прудом с зеленым островком посредине есть выступ. На него я и прыгнул. Скалы тянулись вверх еще футов на пятьдесят, но этот выступ располагался над глубоким участком. Кроме того, при прыжке с высоты сто футов до входа в воду развивается скорость пятьдесят пять миль в час. Профессиональных прыгунов такая высота не смущает, но, если войти в воду под неправильным углом, можно запросто сломать себе шею.

Солнце еще не поднялось в зенит, и прямые лучи падали только на вершины скал напротив. Впрочем, белый известняк хорошо отражает свет. В чистейшем зеркале пруда отражались и голубое небо, и белые скалы, и я. Шаг за край выступа, и я начал падать.

До воды лететь 1,767 секунды, но примерно через секунду, когда в ушах засвистел ветер, я прыгнул обратно на выступ и взглянул на нетронутую водную гладь. Глубокий вдох. Вода казалась холодной, как шлифованное железо.

Снова попытка, только на этот раз стартовал я не с выступа, а в двух футах от края, прямо в воздухе. Я опять начал падать, но опять прыгнул прочь до входа в воду.

Я пробовал снова и снова, еще и еще.