Возвращение на «Росинант» было сродни возвращению домой, вот только там было слишком пусто. Узкие коридоры палубы экипажа казались слишком широкими. Редкое тиканье и треск компенсаторов адаптации к изменениям в температуре наводили на мысль о стуке, что издают призраки. Временами до него доносились звуки ремонтной бригады, и Холдена раздражали голоса и шаги, принадлежавшие не его команде. Но когда они уходили, его угнетала тишина.

Он говорил себе, что это временно. Что очень скоро Алекс сядет на место пилота, а Амос спустится в инженерный отсек. Наоми будет рядом, ненавязчиво подсказывая, где он облажался и как всё исправить. Вот придёт он к Луне, а они там. Все они. Ну, каким-нибудь образом.

Только от Наоми всё так же ничего не было слышно. Он получил короткое сообщение — только текст — от мамы Тамары, о том, что его родители в порядке, но пепел засыпает ранчо, как снег зимой. И ничего от Амоса.

Иногда люди знают, что прощаются в последний раз, но не всегда. Не часто. Последнее расставание большинства людей бывает таким незначительным, что потом люди даже не могут вспомнить деталей. И вот сейчас, в темноте командной палубы, в компании плавающей рядом пол-литровой груши бурбона и играющей двенадцать барных блюзов аудиосистемы, Холден был уверен, что он сказал пару своих последних «прощай» и не заметил этого. Он раз за разом проигрывал всё в своей голове, и с каждым разом воспоминания становились всё менее достоверными и более болезненными.

— Мы всё, что осталось, — сказал он кораблю. — Ты всё, что у меня есть.

«Росинант» долго молчал, а потом, как ни странно, ответил. На консоли Холдена загорелось ярко-жёлтое уведомление о входящем запросе. Холден вытер рукавом выступившие слёзы и принял вызов. В окошке появился хмурый Фред Джонсон.

— Холден?

— Фред?

— Всё в порядке?

— Эм… Да?

Фред наклонился вперёд, заполняя лицом весь экран.

— Я пытался связаться с твоим ручным терминалом последние пятнадцать минут.

Холден оглядел командную палубу и кивнул.

— Кажется, я оставил его в штанах. В моей каюте, скорее всего.

— Ты что, пьян?

— Думаю, да.

Ему пришлось сосредоточиться, чтобы слова звучали внятно.

— И ты сейчас без штанов?

— Я пока не готов перевести наши отношения в эту плоскость.

— Ладно, пусть медотсек выдаст тебе что-нибудь для протрезвления, и прикрой уже чем-нибудь задницу. Я отправляю к тебе экипаж.